Бешеные деньги   ::   Островский Александр Николаевич

Все это очень мило с вашей стороны, и я был бы совершенно счастлив; но, Лидия Юрьевна, я сам-то теперь не свой. Л и д и я (смотрит на него во все глаза). Как? Вы женитесь или женаты? Т е л я т е в. Не женюсь и не женат, а должно быть, завтра свезут меня к Воскресенским воротам. Л и д и я. Как к Воскресенским воротам? Т е л я т е в. Так, привезут с квартальным и опустят. Л и д и я. Не может быть! Где же ваши деньги? Я знаю, что вы давали мужу взаймы. Т е л я т е в. Ну, что ж из этого! Разве мне чужих-то жалко? Л и д и я. А своих у вас нет? Т е л я т е в. Я уж и не помню, когда они были. Я вчера узнал, что я должен тысяч до трехсот. Все, что вы у меня видели когда-нибудь, все чужое: лошади, экипажи, квартира, платье. За все это денег не плачено, за все это писали счеты на меня, потом векселя, потом подали ко взысканию, потом получили исполнительные листы. Деньгами взято у ростовщиков видимоневидимо. Все кредиторы завтра явятся ко мне; картина будет поразительная. Мебель, ковры, зеркала, картины взяты напрокат и нынче же отобраны. Коляска и лошади от Ваханского; платье портной возьмет завтра чем свет! Я уверен, что кредиторы насмеются досыта. Я их приму, разумеется, в халате, это единственная моя собственность; предложу им по сигаре, у меня еще с десяток осталось. Посмотрят они на меня да на пустые стены и скажут: "Гуляй, Иван Петрович, по белому свету!" Один за жену сердит; этот, пожалуй, продержит месяца два в яме, пока не надоест кормовые платить.