Словом, что мне оставалось делать, сел я возле него, и тут он как начал меня обрабатывать!
- Манавела Цинцадзе, говорит, ты парень видный, лицом пригожий, дюжий да сноровистый... Ты чему смеешься, собачий сын, я ведь тогда не такой был, как сейчас, на меня глядеть любо-дорого было! Да, и вот, значит, хочу, говорит, тебя в зятьях иметь. Женись на моей дочери, Манавела, кум королю будешь. Серебром-золотом тебя засыплю, сиди, заложив ногу на ногу, и плюй себе в потолок, хочешь - на ковре под орехом с боку на бок переваливайся и распевай "хасанбегуру" и "криманчули".
- Сперва скажи, человек ты или дьявол, а потом видно будет.
- Человек я, Манавела, человек, ты же слышишь, я с тобой по-человечески разговариваю.
- Ежели ты человек, почему на козла похож? - спрашиваю я, а у самого по спине, по хребту позвоночному, холодный пот в три ручья бежит.
- Что же поделаешь, мало разве людей, которые на свинью или на осла похожи, и никто из-за этого не чурается их? - отвечал мне этот ирод. А я что я, ничего я ответить ему не могу, потому как правду он говорит, сущую правду.
- Покажи-ка мне твою дочку, - говорю ему эдак обходительно, ласково.
И только успел я эти слова произнести, он как заблеет! Заблеял козлом, слышь ты.