Страница:
26 из 103
Иногда танк или сразу два слепившихся танка стояли так, чтобы не дать пройти и проехать (чтобы перегородить пространство). Стояли боком... Но все равно башни их были повернуты как надо — дулами на Белый дом.
Кружили мы с Дашей — рядом с бэтээрами — и очень-очень медленно. Эти величественно плывущие мимо нас стены Дома... Эти окна на высоте... Как замок...
— Такой косячок дадут закурить, что не прокашляешься!
Она смолчала.
— Зря мы по дороге не послушали радио.
— Остынь, дед.
А я остыл. Я только не знал, что нас ждет.
— Если бы понимали, какая это вонь — их парламент, — продолжала Даша, — они хотя бы уборщиц из Дома отпустили. И подростков. И баб. И некоторых парикмахеров. Разогнали бы по домам...
— Но, может, они хотят умереть.
— Ты, дед, хочешь умереть?
— Нет.
— Почему ты решил, что ты их умнее?.. Здесь ведь нет глупых. Здесь — мудаки. Это — шоу. Это всем, всем, всем будет показано. Шоу — и более ничего.
Я возразил:
— Знаешь, подруга... Не все так просто. И расстрел — шоу. И гильотина — шоу. И ООН — шоу, и нобелевский комитет... И вся история человечества — шоу. Однако же...
Вот тут она мне и сказала:
— Не люблю я про всех сразу. Не люблю про человечество... Как все это медленно. Чудовищный долгострой!..
Кольцо оцепления, против ожидания, оказалось не строгим, а скорее веселым. Солдаты, ерничающие, совсем молоденькие, запросто толкались. Только-только слезшие с боевых машин, они разминали руки-ноги. Каждый бэтээр — как маленький муравейник.
|< Пред. 24 25 26 27 28 След. >|