Без затей   ::   Крелин Юлий Зусманович

Палку он в машине не оставил,торжественно опирался на нее до самого гардероба, однако необходимость продемонстрировать себя в полном цвете здоровья вынудила сей величественный символ недуга сдать в раздевалку вместе с плащом.

Действительно, нужных людей оказалось немало. Златогуров ни с кем в разговор не вступал, лишь издали гордо кивал головой. Пусть посмотрят на него. «Вы меня списали? А я вот он — в полный рост. Здравствуйте, здравствуйте». По лицам и не поймешь, заметили ли, что он здоров, и знали ли, что был болен. Правда, кое-кто приостанавливался и приветственно кидал: «Выздоровел? Все в норме? Ну и ладушки». В конце концов Льву стало обидно, что нет должной реакции на его чудесное возрождение. Может, ему стало обидно за Дима? Сколь ни ласкали его слух старинные романсы, привкус уязвленности оставался. Лев Романович хотел осмыслить ситуацию, но музыка и пение мешали.

Он вспоминал Дима и его коллег, которые, казалось ему, были много внимательней и доброжелательней.

В перерыве он пошел в раздевалку взять свою палку и совершить положенные круги в фойе с этим атрибутом делового, облагороженного недугом человека. В гардеробе вид одежд поманил его на улицу, вон отсюда. И он попросил не только палку, но и все остальное.

Ехали они молча. Лев Романович прикидывал: а что, если заглянуть к кому-нибудь из тех, кто ныне был так мил ему? Он и не помышлял, что у них, помимо больницы, тоже своя жизнь имеется.