Без затей   ::   Крелин Юлий Зусманович

Даже если у больного останется только голова, как у профессора Доуэля, то и тогда он будет доволен и будет знать, на что ее употребить.

Спора, по существу, не было. Нина иронизировала по инерции. Ирония — ее самоцель. А уж истина… Бог с ней, с истиной.

— Ну, давайте, давайте. Упивайтесь своими операциями, продлевайте мучения человеку, который знает, что если не умрет, то в конце концов останется без ног.

— Чего же ты хочешь? Мы не планируем жизнь. Наша забота — чтоб он жил без болей. Мы убираем боль. Хотим убрать. А если через неделю опять заболит, будем опять думать.

— Хорошие ребята. А мы вам памятники должны ставить?

— Увы, памятников нам никто не ставит. Нам и платят-то меньше, чем вам.

— Мы химики, продукцию даем. От нас прибыль.

— Это да. А от докторов — убыток.

— Конечно. Вы больного тянете, деньги на него тратите, больничный лист ему оплачивается, а потом пенсию платить будут. А обществу он что дает?

Her, это непостижимо. Все-таки, надо надеяться, это ирония, а не позиция.

— Ну что ты говоришь, подумай! А радость, что он близким доставляет? Не считается, что ли? А та радость, что он получает от жизни и от сознания, что его любят? Разве от того, что радости в мире больше, мир не улучшается?

— Не смеши, моралист. Смотри реально. Радость не эманация радия.