Биограф(ия)   ::   Горький Максим

Были, помню, моменты, когда я весь наполнялся странным чувством - хотелось спокойно и холодно обидеть всех, кто перед глазами, - обидеть до слёз! За что? Я бы не формулировал, наверно. Но это - скоро пропадало, уступая место горячо любопытному настроению, полному желания узнать: почему? зачем? как? - Дошлый мальчишка Лёнька этот! - говорили матросы, когда я одолевал их вопросами. - А на кой тебе ляд знать это? Пшёл! - осаживали меня, когда я слишком далеко высовывался из своего положения. На что мне это, я не знал, конечно, - но что было нужно, это я чувствовал. Меня похваливали и удивлялись мне часто, может быть, чаще, чем я заслуживал этого. Как известно, у людей слабо развито чувство меры, и они, несмотря на свою ограниченность, всегда переступают границы. Я не могу смолчать о том, что похвалы эти пролетали мимо моих ушей и что сердце моё не обливалось маслом самообожания, - но моменты, когда я нравился себе, были очень кратки, они тотчас же поглощались поступавшими ко мне запросами со стороны и нарождавшимися во мне самом. Я пытался вникать, уяснять, разлагать и чувствовал себя маленьким, бессильным мальчиком, который вскорости имеет быть раздавлен жизнью, если только не поспешит чему ни то научиться и приобрести себе точку опоры. Оглядываясь кругом и заглядывая вперёд, я видел, что мне неоткуда ждать помощи, и чувствовал нечто очень горькое и обидное. Сколько есть на свете гимназистов и других учёных, думалось мне, которым совсем не хочется быть такими, а вот... и хотел бы, да некогда, не зн... (В этом месте рукопись оборвана. - Ред.) - Дни летели, ночи тихо про[ходили?], я работал, вечно потный и грязный, и думал, думал, думал.