Блистающий облака   ::   Паустовский Константин

Кулак, стиснувший сердце, разжимался медленно: сперва Берг мог вздохнуть в четверть дыхания, потом в полдыхания, потом он осторожно выпрямился, вздохнул всей грудью и, боясь споткнуться о корни, пошёл к даче. "Надо кончать повесть, - подумал он. - Как бы не сковырнуться раньше времени". Писал он на подоконнике, сидя боком на продавленном плетёном стуле. Цепной пёс Цезарь, завидя Берга в окне, долго и обиженно лаял, а Берг смотрел на него и грыз карандаш. - Берг работает, - говорил, просыпаясь, капитан и стучал в стенку Батурину. - Вставайте. Семь часов. Цезарь завыл. Никогда Берг не писал так легко, как в этой комнате, засыпанной листвой и сеном, под лай мохнатого пса. Солнце подымалось над Серебрянкой, небо накрывало леса хрустальным колпаком, тишина рождалась в перелесках. Только сердце в такт бегу карандаша билось легко и быстро. Сейчас Берг вспомнил об этом и улыбнулся. - Вы чего? - сказал капитан и вдруг спросил: - Вы женщин любили? Берг смешался и покраснел. - Два раза... - Ну? - Что - ну? - Рассказывайте. Ваша очередь. Берг помедлил, повертел пустую рюмку. Неожиданно он понял, что вот сейчас расскажет самое главное, о чём даже думать позволял себе редко и неохотно. Он взглянул на Батурина - поймёт ли? Батурин был печален, лицо его покрылось нервной бледностью, в углах губ лежала горечь. Он внимательно посмотрел на Берга, усмехнулся. - Ну, что же? Берг вспыхнул. - Ладно, вам же хуже, - невнятно сказал он. - Да, конечно любил. Двух. Одна была женщина из книги - Настенька из "Идиота". Из-за неё я первый раз в жизни украл у отца два рубля на театр. К нам приехала труппа из Киева.