Страница:
1019 из 1035
Он знал одно: попытка врага прорваться в стык между частями УРа и дивизией Борщева отбита.
Нет, он не считал это заслугой лишь его батальонов, немалую роль в ликвидации прорыва сыграла и сама дивизия Борщева… Тем не менее радостная, пьянящая мысль, что уровцы с честью исполнили свой воинский долг, захватила сейчас Звягинцева целиком.
Пройдет короткое время, и он горько ощутит потери: ранены Малинников и Ефремов, погиб командир роты и многие, многие бойцы…
Но сейчас он думал только об одном: враг не прошел. Те, кто ведет бой на соединение с волховчанами, могут не беспокоиться о своем тыле…
Звягинцев сидел у телефона, закрыв глаза и пытаясь представить себе, что происходит там, на северо-востоке…
Да, не батальоны, с которыми его связала военная судьба, прорывали блокаду, — они были своего рода плотиной на пути хлынувшего вражеского потока, который, не встретив преграды, растекся бы, расширился, разлился в огненное море за спинами сражающихся советских бойцов. Крепость этой плотины определялась тем, что ставкой в борьбе были не просто жизнь, то есть физическое существование, или смерть, которая на войне обычна, а нечто гораздо большее: от исхода боя зависела судьба Ленинграда…
28
В ночь на 18 января Звягинцеву позвонил командарм Духанов:
— Как обстановка? Немецких танков перед тобой больше нет?
— Только разбитые, товарищ «первый», — ответил Звягинцев.
— Молодец, подполковник! И бойцы твои молодцы! Передай им мою благодарность.
|< Пред. 1017 1018 1019 1020 1021 След. >|