JК
Бог X. :: Ерофеев Виктор Владимирович
Страница: 31 из 263Я очень удивился, когда его после убийства не стали пускать в нашу бандитскую школу учиться дальше.
Хулиган Коля пришел ко мне домой и стал просить жвачку. Я дал ему подушечку французского клея, и он долго не мог раскрыть рот.
В Москве более-менее тридцать четыре театра, из них четыре детских. В театре Маяковского на представлении «Гамлета» ко мне в четырнадцать лет пристал педераст. Я сидел ни жив, ни мертв.
А кто ездил по утрам на завод? В Марьину рощу на 13-ом желто-синем тупорыле. Кто верил в рабочий класс? Катя, я так далек был от рабочего класса, что верил в него.
Не зря Нью-Йорк, по-русски, ОН, Москва – ОНА. Москва до сих пор горизонтальный женский город, где Кремль, влагалище все еще секретной, загадочной власти, оброс кольцом бульваров. Концентрический, круглый, как бублик, город. Москва раскинулась широко на постели русской равнины, в сонливой истоме, лежит себе, ковыряет в носу, со своими куполами-грудями-маковками. В ней доминируют женская истеричность, женские очереди, в ней женщин видно больше, чем мужчин. Город бабьей энергии, бабьих коммунальных ссор, охов-вздохов, паники, и московская походка – бабья, шаркающая.
Разностороннюю культурно-просветительскую работу среди трудящихся столицы ведут 226 клубов, домов и дворцов культуры, а также свыше 3 тысяч красных уголков.
Москва – Третий Рим.
Хулиган Коля пришел ко мне домой и стал просить жвачку. Я дал ему подушечку французского клея, и он долго не мог раскрыть рот.
В Москве более-менее тридцать четыре театра, из них четыре детских. В театре Маяковского на представлении «Гамлета» ко мне в четырнадцать лет пристал педераст. Я сидел ни жив, ни мертв.
А кто ездил по утрам на завод? В Марьину рощу на 13-ом желто-синем тупорыле. Кто верил в рабочий класс? Катя, я так далек был от рабочего класса, что верил в него.
Не зря Нью-Йорк, по-русски, ОН, Москва – ОНА. Москва до сих пор горизонтальный женский город, где Кремль, влагалище все еще секретной, загадочной власти, оброс кольцом бульваров. Концентрический, круглый, как бублик, город. Москва раскинулась широко на постели русской равнины, в сонливой истоме, лежит себе, ковыряет в носу, со своими куполами-грудями-маковками. В ней доминируют женская истеричность, женские очереди, в ней женщин видно больше, чем мужчин. Город бабьей энергии, бабьих коммунальных ссор, охов-вздохов, паники, и московская походка – бабья, шаркающая.
Разностороннюю культурно-просветительскую работу среди трудящихся столицы ведут 226 клубов, домов и дворцов культуры, а также свыше 3 тысяч красных уголков.
Москва – Третий Рим.