Бог X.   ::   Ерофеев Виктор Владимирович

Обменявшись ни к чему не обязывающими приветствиями, они подсели за столик к двум немцам. Один пил пиво. Другой читал газету, где во всю последнюю полосу рекламировалась бутылка пива, которое пил первый немец. Немка считала русского гением и очень гордилась тем, что объехала с ним весь мир. Русский был веселым человеком уже не первой молодости, разочаровавшимся в людях, давно переставшим ходить в гости, участвовать в застольях, спорить о жизненном предназначении. Он легко презирал резвость юношей, запах пива, рок-н-ролл, самоубийц, политику, бессилие стариков. И чем больше он блядовал, тем больше верил в силу любви. Он не привык, а следовательно не умел и боялся жить один.

– Ну, рассказывай, что с тобой, – на всякий случай скептически сощурилась немка.

В глянцевых русских журналах сочувственно писали о том, что у нее лучистые глаза толстовской княжны Марии, но русский эти журналы не читал, а «Войну и мир» представлял себе как длинный зимний парниковый огурец, состоящий на две трети из прелой воды.

– Вот о русских нельзя сказать, что они обжоры, – огляделся русский. – Они много и грязно жрут, но обжорство – это не про них.

– Тебе нет равных в умении уходить от ответа на четко поставленный вопрос, – убежденно сказала немка. – Я такая же, как ты. Я тоже всех презираю.

– Я никого не презираю. – Русский взял коричневую карту меню.

– После нашей поездки на Восток я очень изменилась.