JК
Богач, бедняк... Том 1 :: Шоу Ирвин
Страница: 8 из 133Сладкие изделия, пролежавшие в витрине дня три, отец снимал и приносил на кухню, и их съедали всей семьей вместе.
Рудольф подошел к матери, поцеловал ее, а она похлопала его ладонью по щеке. Она всегда выглядела сильно уставшей и постоянно щурилась, потому что много курила — выкуривала одну сигарету за другой, и едкий дым попадал ей в глаза.
— Почему так рано?
— Сегодня сократили тренировку, — объяснил ей Рудольф. Но он не сказал причины. — Я здесь поработаю, а ты пойди и отдохни.
— Спасибо, мой Руди, — сказала мать. Снова его поцеловала. Она очень любила сына и всегда проявляла к нему особую нежность. Почему она хотя бы изредка не целует его брата и сестренку? — удивлялся Рудольф. И он никогда не видел, чтобы она поцеловала отца.
— Ладно, пойду наверх и займусь обедом. — Мать упрямо называла ужин обедом. Отец Рудольфа сам закупал все необходимое для дома, потому что, по его словам, жена у него мотовка и не может отличить хорошие продукты от залежалых. Обед готовила мать.
Мать, шаркая ногами, вышла из булочной. Они жили в этом же доме, двумя этажами выше, но у них не было двери, ведущей из лавки непосредственно на верхние этажи. Рудольф видел, как мать, вся запачканная мукой, дрожа на холодном ветру, прошла мимо витрины. Трудно было поверить, что его мать — еще молодая женщина и ей чуть больше сорока лет. Но она уже поседела и выглядела как старуха.
Рудольф вытащил книгу и стал читать. Сейчас в булочной в течение часа будет полная тишина — никакого столпотворения. Он читал речь Берка1 «По вопросу примирения с колониями».
Рудольф подошел к матери, поцеловал ее, а она похлопала его ладонью по щеке. Она всегда выглядела сильно уставшей и постоянно щурилась, потому что много курила — выкуривала одну сигарету за другой, и едкий дым попадал ей в глаза.
— Почему так рано?
— Сегодня сократили тренировку, — объяснил ей Рудольф. Но он не сказал причины. — Я здесь поработаю, а ты пойди и отдохни.
— Спасибо, мой Руди, — сказала мать. Снова его поцеловала. Она очень любила сына и всегда проявляла к нему особую нежность. Почему она хотя бы изредка не целует его брата и сестренку? — удивлялся Рудольф. И он никогда не видел, чтобы она поцеловала отца.
— Ладно, пойду наверх и займусь обедом. — Мать упрямо называла ужин обедом. Отец Рудольфа сам закупал все необходимое для дома, потому что, по его словам, жена у него мотовка и не может отличить хорошие продукты от залежалых. Обед готовила мать.
Мать, шаркая ногами, вышла из булочной. Они жили в этом же доме, двумя этажами выше, но у них не было двери, ведущей из лавки непосредственно на верхние этажи. Рудольф видел, как мать, вся запачканная мукой, дрожа на холодном ветру, прошла мимо витрины. Трудно было поверить, что его мать — еще молодая женщина и ей чуть больше сорока лет. Но она уже поседела и выглядела как старуха.
Рудольф вытащил книгу и стал читать. Сейчас в булочной в течение часа будет полная тишина — никакого столпотворения. Он читал речь Берка1 «По вопросу примирения с колониями».