Богат и славен город Москва   ::   Фингарет Самуэлла Иосифовна

Зато большинство людей держало его сторону:

– Мальчонка говорит правду. По всему видать, что не врёт.

– Вернуть сиротинке медведя!

– Рассуди, ярыжный, по правде. Иль вся правда на небо взлетела, на земле кривда осталась?

Ярыжный поскрёб в затылке. Настроение толпы его озадачило.

– Спорная тяжба, – сказал он раздумчиво. – В одночасье не решить. Пусть судятся полем.

– Ты что, белены объелся, экое слово молвил? – вскинулся на ярыжку бродячий кузнец. – Посмотри, кого на поле толкаешь: парень дитя ещё, малолеток.

– А ты кто, чтобы с властью так разговаривать? – озлился ярыжный. – Власть лучше знает, кто малолеток, кто нет. Сколько тебе, парень, вёсен стукнуло?

– Пятнадцать. – Пантюшка на всякий случай накинул год.

– Видишь, пятнадцать. Не дитя он, а вьюнош. И ростом вымахал повыше того дударя, что медведя держит. Хочешь, парень, судиться полем?

– Хочу, – твёрдо сказал Пантюшка. – Правда моя.

– А ты, дударь?

– Как власть прикажет. Я власти послушный.

– Значит, так. Теперь я отведу вас к земскому дьяку. Он запишет, как надобно, и день назначит. До того дня медведь будет сидеть в подклети, как он есть спорная скотина. А коль спорят из-за скотины, то ей до суда сидеть под замком. Пошли.

Ярыжка, Пантюшка и Фаддей с Медоедом на привязи двинулись в Кремль. Толпа – за ними.

Земской приказ помещался в одной из Кремлёвских башен: вверху судил и рядил земский дьяк, внизу в подвалах томились воры и неплательщики.