JК
Собачий бог :: Арбенин Сергей Борисович
Страница: 427 из 455Но у окна, у дверцы и вдоль стен снеглежал волнами.
Аленка встала, походила. Снег поскрипывал под ногами.
Над головой были балки, с которых бахромой свешивалась изморось, похожая на причудливо изорванные тряпки.
Аленка дошла до окна, выглянула. Отсюда был виден кусочек двора и соседний дом, а дальше – белые крыши, печные трубы, и черное-черное небо, в котором ярко горел месяц.
Позади обиженно тявкнул Тарзан.
Аленка быстро вернулась к нему. Сунула руку под пальто, нащупала морду Тарзана, погладила его. Отвернула пальто, чтобы Тарзан тоже видел, где они находятся.
Снова села. И снова мороз начал пробирать её до костей.
А потом где-то вдали, за белыми крышами и скрюченными от мороза деревьями послышался тянущий вой.
Тарзан шевельнулся, рыкнул.
– Ну, что ты, глупый, – это собака воет, – дрогнувшим голосом сказала Аленка. И словно в ответ в голове возникло страшное слово: «волк». Это не собака. Это волк. Это жестокая волчья богиня…
Аленка похолодела.
Она отвернула пальто, легла рядом с Тарзаном, прижалась к нему, обхватила руками за шею.
Тарзан молчал, только шевельнул хвостом.
Вой прекратился. Аленке стало вдруг тепло и спокойно. Она устроилась поудобнее, закрылась полой пальто, положила кулачок под щеку, уткнулась носом Тарзану в бок. Бок был горячий, и от шерсти пахло какой-то медициной. Это от повязок, сообразила Аленка. Повязки наложил этот странный квартирант Ежихи. Он был похож на Саба. Он был таким же добрым.
Аленка встала, походила. Снег поскрипывал под ногами.
Над головой были балки, с которых бахромой свешивалась изморось, похожая на причудливо изорванные тряпки.
Аленка дошла до окна, выглянула. Отсюда был виден кусочек двора и соседний дом, а дальше – белые крыши, печные трубы, и черное-черное небо, в котором ярко горел месяц.
Позади обиженно тявкнул Тарзан.
Аленка быстро вернулась к нему. Сунула руку под пальто, нащупала морду Тарзана, погладила его. Отвернула пальто, чтобы Тарзан тоже видел, где они находятся.
Снова села. И снова мороз начал пробирать её до костей.
А потом где-то вдали, за белыми крышами и скрюченными от мороза деревьями послышался тянущий вой.
Тарзан шевельнулся, рыкнул.
– Ну, что ты, глупый, – это собака воет, – дрогнувшим голосом сказала Аленка. И словно в ответ в голове возникло страшное слово: «волк». Это не собака. Это волк. Это жестокая волчья богиня…
Аленка похолодела.
Она отвернула пальто, легла рядом с Тарзаном, прижалась к нему, обхватила руками за шею.
Тарзан молчал, только шевельнул хвостом.
Вой прекратился. Аленке стало вдруг тепло и спокойно. Она устроилась поудобнее, закрылась полой пальто, положила кулачок под щеку, уткнулась носом Тарзану в бок. Бок был горячий, и от шерсти пахло какой-то медициной. Это от повязок, сообразила Аленка. Повязки наложил этот странный квартирант Ежихи. Он был похож на Саба. Он был таким же добрым.