Боги жаждут   ::   Франс Анатоль

С длинной перламутровой тростью в руке, высокая, полная, пышногрудая, красивая, она обходила мастерскую и разглядывала висевшие по стенам полотна, поднося к серым глазам золотой лорнет, улыбаясь, выражая вслух свой восторг, вызванный красотою художника, и рассыпаясь в похвалах, чтобы, в свою очередь, заслужить похвалы.

– Что это? – спросила гражданка. – Что означает эта картина? Какой благородный и трогательный вид у этой прекрасной кроткой женщины, склонившейся к юному больному!

Гамлен объяснил, что это «Электра у изголовья Ореста» и что, если бы ему удалось окончить эту картину, она, вероятно, была бы наиболее удачным его произведением.

– Сюжет, – прибавил он, – заимствован из Еврипидова «Ореста». Я как-то прочел в одном старинном переводе этой трагедии сцену, которая привела меня в восторг: юная Электра, приподняв брата на ложе скорби, вытирает пену на губах страдальца, поправляет волосы, падающие ему на глаза, и умоляет горячо любимого брата выслушать ее, пока безмолвствуют фурии… Перечитав несколько раз это место, я все-таки чувствовал, что мой взор застилает как бы туман, мешающий мне различать греческие формы, который я никак не мог рассеять. Мне казалось, что текст оригинала должен звучать несколько иначе и, во всяком случае, взволнованнее. Охваченный горячим желанием получить о нем ясное понятие, я попросил господина Геля, преподававшего тогда (это было в девяносто первом году) греческий язык в Коллеж-де-Франс, перевести мне эту сцену дословно. Он исполнил мою просьбу, и я убедился, что древние гораздо проще и безыскусственнее, чем мы воображаем.