JК
Собака из терракоты :: Камиллери Андреа
Страница: 131 из 279Тебе кажется, это красиво по отношению ко мне, я ведь все ж таки пока еще твой зам?
– Но ты понимаешь ведь, насколько дело-то это было деликатное?
– Вот как раз потому что понимаю, меня это бесит еще пуще. Потому что это значит, что для тебя я не тот человек, который подходит для деликатных дел.
– Никогда я этого не думал.
– Никогда не думал, но всегда делал. Как история с оружием, о которой я узнал случайно.
– Знаешь, Мими, на меня напало такое беспокойство, такая торопливость, просто в голове не было, чтоб тебя известить.
– Не вешай мне лапшу на уши, Сальво. Тут другое дело.
– И какое?
– Сейчас скажу. Ты себе подобрал комиссариат по твоему образу и подобию. От Фацио до Джермана и до Галлуццо, кого ни возьми, – это всего-навсего руки, которые подчиняются единственной голове – твоей. Потому что они не спорят, не ставят под сомнение, – исполняют и точка. Тут у нас инородных тел только два. Катарелла и я. Катарелла, потому что слишком тупой, а я…
– …потому что слишком умный.
– Вот видишь? Я этого говорить не собирался. Ты мне приписываешь высокомерие, которого у меня нет, и делаешь это с умыслом.
Монтальбано поглядел на него, поднялся, сунул руки в карманы, обошел вокруг стула, на котором сидел Ауджелло, потом остановился:
– Не было тут умысла, Мими. Ты и в самом деле умный.
– Если ты и вправду так думаешь, то почему ты от меня все время бегаешь? Я мог бы тебе помогать, по крайней мере, в такой же степени, что и остальные.
– В этом-то как раз все дело, Мими. Не как остальные, а больше.
– Но ты понимаешь ведь, насколько дело-то это было деликатное?
– Вот как раз потому что понимаю, меня это бесит еще пуще. Потому что это значит, что для тебя я не тот человек, который подходит для деликатных дел.
– Никогда я этого не думал.
– Никогда не думал, но всегда делал. Как история с оружием, о которой я узнал случайно.
– Знаешь, Мими, на меня напало такое беспокойство, такая торопливость, просто в голове не было, чтоб тебя известить.
– Не вешай мне лапшу на уши, Сальво. Тут другое дело.
– И какое?
– Сейчас скажу. Ты себе подобрал комиссариат по твоему образу и подобию. От Фацио до Джермана и до Галлуццо, кого ни возьми, – это всего-навсего руки, которые подчиняются единственной голове – твоей. Потому что они не спорят, не ставят под сомнение, – исполняют и точка. Тут у нас инородных тел только два. Катарелла и я. Катарелла, потому что слишком тупой, а я…
– …потому что слишком умный.
– Вот видишь? Я этого говорить не собирался. Ты мне приписываешь высокомерие, которого у меня нет, и делаешь это с умыслом.
Монтальбано поглядел на него, поднялся, сунул руки в карманы, обошел вокруг стула, на котором сидел Ауджелло, потом остановился:
– Не было тут умысла, Мими. Ты и в самом деле умный.
– Если ты и вправду так думаешь, то почему ты от меня все время бегаешь? Я мог бы тебе помогать, по крайней мере, в такой же степени, что и остальные.
– В этом-то как раз все дело, Мими. Не как остальные, а больше.