JК
Большой беговой день :: Гладилин Анатолий
Страница: 131 из 222Не все ли равно? Спрошу лишь, не доехал ли Профессионал.
С Женей я сталкиваюсь у выхода на трибуны. У него какой-то странный вид взволнованный и смущенный. Я перевожу глаза на панно. Вывешен первый номер, но сверху, над ним, - девятка!
И вот я в ложе, а около меня почтительный молчаливый полукруг. Трясущимися руками я выдергиваю из карманов билеты, выбрасываю их. Неужели потерял? 4-9! Вот он! Целехонький. Ноги у меня ватные. И я слышу дрожащий голос Профессионала:
- Старик, нет больше таких билетов на ипподроме!
Возле касс выдачи возбужденная толпа, но перед нами все разом расступаются. Мелькнуло лицо Илюши-Овощника, Бакинца. Бук Геночка на секунду возник, и как будто его сдернули. Исчез. Чья-то рука тянется ко мне, и я слышу жалобное верещание Юрочки-Заправщика:
- Учитель, это я подсказал тебе Антона. Помнишь, я говорил: "Один Антон, никто рядом!"
Мне хочется возразить: "А девятый номер? Кто меня убеждал не играть к нему?" - но я чувствую, что на моем лице застыла жалкая, извиняющаяся улыбка. Впрочем, голос Юрочки немедленно пресекается, как будто ему заткнули рот. Какие-то голоса, выкрики, но меня, как магнитом, притягивает лицо кассирши. Ее глаза сияют, она смотрит на меня, как на бога, а рот ее искривлен отчаянием. Что? Ах, да, понимаю, она не может мне выплатить выдачу, такие деньги выдаются только в центральной бухгалтерии. В кассе я бы ей оставил десятку, нет - сотню, какая сейчас мне разница!.. Но в бухгалтерии отсчитывать не ей...
С Женей я сталкиваюсь у выхода на трибуны. У него какой-то странный вид взволнованный и смущенный. Я перевожу глаза на панно. Вывешен первый номер, но сверху, над ним, - девятка!
И вот я в ложе, а около меня почтительный молчаливый полукруг. Трясущимися руками я выдергиваю из карманов билеты, выбрасываю их. Неужели потерял? 4-9! Вот он! Целехонький. Ноги у меня ватные. И я слышу дрожащий голос Профессионала:
- Старик, нет больше таких билетов на ипподроме!
Возле касс выдачи возбужденная толпа, но перед нами все разом расступаются. Мелькнуло лицо Илюши-Овощника, Бакинца. Бук Геночка на секунду возник, и как будто его сдернули. Исчез. Чья-то рука тянется ко мне, и я слышу жалобное верещание Юрочки-Заправщика:
- Учитель, это я подсказал тебе Антона. Помнишь, я говорил: "Один Антон, никто рядом!"
Мне хочется возразить: "А девятый номер? Кто меня убеждал не играть к нему?" - но я чувствую, что на моем лице застыла жалкая, извиняющаяся улыбка. Впрочем, голос Юрочки немедленно пресекается, как будто ему заткнули рот. Какие-то голоса, выкрики, но меня, как магнитом, притягивает лицо кассирши. Ее глаза сияют, она смотрит на меня, как на бога, а рот ее искривлен отчаянием. Что? Ах, да, понимаю, она не может мне выплатить выдачу, такие деньги выдаются только в центральной бухгалтерии. В кассе я бы ей оставил десятку, нет - сотню, какая сейчас мне разница!.. Но в бухгалтерии отсчитывать не ей...