Большой пожар   ::   Санин Владимир Маркович

Дед страстно любил философствовать на эту тему, свою концепцию он внушал ещё мне, как только я «изпод стола вышел»; сколько себя помню, в нашем доме никогда не бывало пистолетов, автоматов и прочих подобного рода игрушек, зато уже в три года я знал, что такое огнетушитель, а в четыре спускал своего Буратино с третьего этажа на спасательной верёвке. Соответственно были подобраны и книги. Библиотеку Дед, великий любитель почитать, собрал немалую — в основном после «выхлопа на пенсию». Главные сокровища хранились в отдельном шкафу, запиравшемся на ключ: специальная литература, стихи, газетные вырезки и книги, в которых так или иначе затрагивалась пожарная тема. В шкафу имелся «позорный ящик» с картотекой на известных поджигателей: на Герострата, на Александра Македонского, который ради каприза своей любовницы сжёг город, на императора Нерона за поджог Рима, на уважаемую Дедом, но совершившую непростительный поджог княгиню Ольгу, на татаро-монголов, графа Растопчина и даже, несмотря на мой энергичный протест, на Коровьева и Бегемота. Этот ящик Дед выкрасил в чёрный цвет, что символизировало чёрные деяния имевшихся в картотеке лиц.

Некоторые книги Дед занёс в список «хорошо написанных, но вредных», например, опять же вопреки моему протесту, «451ь по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. «Надо же такое придумать: пожарный — и он же поджигатель!» — возмущался Дед.