Большой пожар   ::   Санин Владимир Маркович

Всю ночь он будет винить себя за то, что опоздал на какихто пять или десять минут, и не сможет сдержать слез, вспоминая обезображенное удушьем лицо любимей, и обмотанное бинтами лицо отца будет вспоминать, и снова Вету, и жизнь покажется безотрадной, лишённой отныне всякой перспективы и смысла. Наступят тяжёлые дни духовного упадка, который слабого может раздавить и из которого сильный выходит суровым и повзрослевшим.

Все это будет впереди, а сейчас Юрий Кожухов, двадцатитрехлетний лейтенант, олицетворял собой одно из звеньев вырастающей цепочки щтурмтавых лестниц. И все его мысли, все эмоции сосредоточились исключительно на одном: вверх и спасать. Эта задача была настолько всепоглощающей, требовала такого напряжения всех сил, физических и духовных, что ни о чем другом он думать не мог.

Замечательная штука — штурмовка! Допотопная, простая, как лопата, из дерева и стали сколоченная, наивная и немножко смешная в век научно-технической революции, а незаменима. Лёгкая, как пушинка, а длиною в целый этаж, не лестница, а гарантия, страховой полис, если правильно на ней работать. Ошибки пожарных вообще дорого стоят: не там начали тушить, не оттуда начали спасать, однако большинство таких ошибок в ходе боевых действий можно исправить, но при спасании со штурмовки, в темноте и под пронизывающим ветром действия должны быть, безупречными: любая ошибка непоправима.

— Юра, поднимайся ко мне! — услышал он голос Николая.

Людей на шестой лоджии оказалось трое, женщина и двое мужчин.