Большой пожар   ::   Санин Владимир Маркович

Это вот почему получилось: стены в синтетических финских обоях, потолки подвесные декоративные — из пластика, полы лаком покрыты, дорожками — тоже хорошо горит вся эта дрянь, и дым от неё не такой, как от дерева, а ядовитый, без КИПа в таком дыму три вдоха сделаешь — и отключился… Вот палас у тебя под ногами… Знаешь, сколько ядовитых газов он даёт при сгорании? Около сотни, и от каждого можно запросто убраться из этого мира. Ну, думаю, берегись четвёртый этаж, на пятый я водички жалеть не буду…

Теперь тебе важно понять, почему я из всех своих сорвиголов больше всего лелею и холю именно газодымозащитников. Не один я — все мы, кто на боевой работе. Вот поинтересуйся у Деда, кого он брал в своё отделение: сказать смелых — мало, смекалистых — не только, сильных — недостаточно! Все эти качества, да ещё вдвойне — это и будет газодымозащитник. Полковник своих дежурных по городу гвардией называет, да я теперь и сам дежурный, но лучше бы он гвардией называл не нас, а газодымозащитников. Они — разведка, они всегда первыми в огонь лезут и последними из него выходят… если их не выносят. Ты Деда про подвалы расспроси, про пожар на Демьяновских складах; таких, как Дед, нынче днём с фонарём не найдёшь, хотя из молодых хорош этот прохвост Уленшпигель. Шкуру ему спущу! Вчера только сел за обед, звонок, жена трубку снимает, в лице меняется: Никулькин звонит, горит!», я за трубку — что горит? «Душа горит, товарищ капитан, по пятому номеру! Сын родился, обмыть надо, сами приедете или выслать за вами автолестницу?» Так я о газодымозащитниках. Дед в маске работать не любил, только с загубником, чтобы лицо было открыто, потому что у него была феноменальная способность определять очаг пожара щекой: какая щека больше нагревается, с той стороны и огонь. Мы многие так делаем, но, бывает, ошибаемся, а Дед на моей памяти — ни разу.