Бомаск   ::   Вайян Роже

Ее огромные черные глаза поражали какой-то необыкновенной чувствительностью: они отражали малейшую игру света и тени, когда она поворачивала голову к эстраде или к дальнему концу зала, и так живо передавали все движения ее души, все впечатления от того, что она видела и слышала вокруг; право, ее глаза напоминали море, когда смотришь на него с самолета или с высокой скалы и видишь, как скользят по нему мимолетные тени бегущих в небе облаков. В каждом ее движении сквозили и смелость и застенчивость, что-то похожее на зарождавшийся и тотчас подавляемый порыв чувства; да, в ней было то, что некогда называли "сдержанностью", - слово, ныне уже вышедшее из употребления.

Оркестр заиграл вальс. Пьеретта повернулась к соседнему столику и поглядела на ту самую девушку, которая ответила старику, что молодые люди слишком много пьют и потому недостойны танцевать с девушками.

- Маргарита! - тихонько окликнула ее Пьеретта.

Девушка кивком головы выразила согласие и тотчас встала. Пьеретта обняла ее за талию и повела на середину зала. Они вальсировали безупречно, в чисто французской манере, еле переступая ногами, держа корпус немного напряженно, и, четко делая каждый поворот, кружились почти на месте. Кроме них, никто не танцевал, весь зал следил за ними взглядом. Обе танцорки были прелестны - тоненькие, стройные, с гордой посадкой головы, с ярко накрашенными губами; на обеих были прямые облегающие юбки и легкие блузки: у Пьеретты - светло-зеленая, у Маргариты - красная.

После вальса Пьеретта познакомила меня со своей партнершей.

- Это Маргарита, - сказала она. - Моя товарка, мы работаем в одном цехе. Она хорошая подружка, но ужасно бестолковая.

- Я политикой не занимаюсь, - заявила Маргарита и тотчас добавила: - А нашу Пьеретту я все-таки очень, очень люблю.

Подруги стояли передо мной, обняв друг друга за талию.