Борис и Глеб   ::   Разгон Лев

Мы свободны сейчас, мы хозяева своих мыслей, воспоминаний, дел. От костра идет тепло - такое живительное, такое домашнее, пламя напоминает о чем-то далеком, оставленном: об огне, бьющемся в домашнем очаге, костре на рыбалке... Большинство молчит. Кто дремлет, кто не сводит глаз с пламени, кто деловито подвязывает чуни или даже пуговицу пришивает, некоторые тихонько разговаривают. Ах, только там понимаешь всю благодатную силу огня, только на ночной лесосеке и можно по-настоящему оценить подвиг Прометея!.. Мы бережем наш огонь - суем в костер целое дерево, чтобы он не погас, пока мы будем работать; мы еще посидим у этого костра и после того, как совершенно стемнеет, работу придется прекратить, а для ухода еще не настанет положенное время. И это - тоже блаженство, подаренное нам не начальством, а неподвластными ему законами природы. Братья сидят рядом, иногда - прижавшись друг к другу. Изредка Борис что-то говорит Глебу. А чаще всего они молчат, не отводя глаз от пламени. Но вот сереет, становятся видны стволы деревьев, и бригадир нехотя дает команду: "Хватит кантоваться, а ну, беремся за дело!". Обычно мы разбираемся на пары, но братья работают порознь. Борис с кем-то валит лес, а Глеба бригадир поставил кострожогом. Конечно, это полегче, чем валить лес с корня и разделывать его, но тоже дело далеко не простое. Сучья на лесосеках - "порубочные остатки", как они официально называются, - сжигаются лишь зимой.