Братья и сестры (Пряслины - 1)   ::   Абрамов Федор Александрович

Уже выходя из избы, он столкнулся в дверях с внуком - четырнадцатилетним пареньком в мягкой кудели белесых волос.

- Дедушко, опять письмо!

- Вот и хорошо, любеюшко, дедушке письмо и надо.

Степан Андреянович засуетился от радости и подмигнул Макаровне: что я говорил? А тоже каркала: чужая рука, чужая рука...

Егорша разорвал конверт, поднес к глазам маленький серый листок.

"Некогда, видно, Васильюшку и письма-то написать, а вишь, весточку опять подал".

Голова Егороши как-то странно качнулась:

- Это... это... не от дяди Васи...

Степан Андреянович обеими руками вцепился в край столешни:

- Читай...

- "Командование части... с глубокой скорбью извещает, что Ваш сын, гвардии политрук Ставров Василий Степанович, 20 марта 1942 года..."

На дощатой заборке зарябила белая с расшитым воротом рубашка... Хватаясь за стол, за стены, Степан Андреянович добрел до кровати, упал... Кто-то стонал, выл по-звериному, а перед глазами его неотступно стояла белая рубашка. И безжалостная память во всех подробностях воскресила тот летний день...

Окна раскрыты, двери настежь - сын дома! И знал же, чем угодить отцу Василий Степанович! Из бани вышел в домашней рубашке с расшитым воротом будто и не расставался с родителем на шесть лет.

"Нет, хорошо на свете, а дома лучше всего!"

Степан Андреянович, счастливый сыновней радостью, лукаво поглаживает бороду: "Погоди, такую ли еще радость припас я тебе, сынок..."

И вот после обеда, когда оба они были уже под хмельком, отец подхватил сына под руку, повел на сенник.