Братья и сестры (Пряслины - 1)   ::   Абрамов Федор Александрович

И он знал, чего они ждут, чего хотят от него. Но чем взбодрить, окрылить их измученные, исстрадавшиеся души? Нету сейчас в жизни ничего, кроме бед и напастей.

Но по мере того как перед мысленным взором Лукашина начал вставать осажденный Ленинград, громадная, вся в зареве пожарищ страна, голос его окреп, накалился.

- Фронт сейчас через каждое сердце проходит, товарищи! Линия фронта сейчас у станка рабочего, на каждом колхозном поле. А как же иначе? Недодашь пуд хлеба - недоест рабочий, а недоест рабочий - значит, меньше танков и самолетов. - Лукашин весь подался вперед, взметнул руку. - Кому выгода? Гитлеру от этого выгода!

Мертвая тишина стояла в зале.

- А у вас что в "Новом пути"? - круто поставил вопрос Лукашин. - Хлеб прошлогодний сгноили под снегом? Так говорю?

- Так... - приглушенно ответили из темноты.

- А нынешнюю весну как встречаете? Посевной клин сокращать надумали? Это ваша помощь фронту?

- Вы с председателя спрашивайте! - прозвучал несмелый выкрик.

- Вот, вот! - на лету подхватил Лукашин и резко повернулся к Лихачеву: Партия вам, товарищ Лихачев, ответственный участок поручила. А вы... черт знает что устраиваете! Втаптывать в грязь зерно - да это же преступление!

- Верно!.. Правильно!.. - взметнулись голоса.

- Дайте слово сказать! - в первом ряду поднялась какая-то женщина.

- Жена, жена, помолчи, - удерживал ее бритый, с длинным лицом старик.

- Отстань! Ты всю жизнь молчишь - что вымолчал? Еще Мудрым прозываешься.