Братья и сестры (Пряслины - 1)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Голова-то думать дадена, а не то чтобы всякое пустое, - строго и назидательно сказал он и, всем своим видом показывая, до какой степени он оскорблен, пошел к двери.

- Анфиса, Анфиса! - в контору, едва не сбыв с ног Федора Капитоновича, вбежала растрепанная, насмерть перепуганная доярка Марья. - Корова подыхает...

- Что?..

- Корова, говорю, подыхает... Да иди ты, бога ради...

Марья, всхлипывая, схватила Анфису за рукав, потянула из-за стола.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лукашин был страшно зол. Хозяйка (он таки не избежал участи всех командировочных - остановился у Марины-стрелехи) разбудила в восьмом часу. Пожалела. Этака дубина стоеросова!..

Утро было холодное, ветреное. Из труб валил дым, зябко прижимался к тесовым, белым от инея крышам. Сапоги, как колодки, стучали по еще не оттаявшей с ночи дороге. Навстречу ему попадались школьники, останавливались, молча провожали его не по-детски серьезными, вопрошающими глазами.

Ну ясно! Куда это ты, дядя, торопишься? Не успел заявиться и уже лыжи навострил! А что подумает Минина? Это же никуда не годится. Вчера, после собрания, бог знает какой ерунды наговорил. Рассуждал о предвидении, о каких-то главных звеньях. Прямо как пономарь!

Он подумал было, не заскочить ли на минутку в правление, сказать, по крайней мере, что и как. Но ему опять вспомнился ночной разговор по телефону, и он зашагал быстрее.