JК
Братья и сестры :: Абрамов Федор Александрович
Страница: 22 из 65Он остановил коня, приподнялся и опасливо повел головой. Далеко в стороне от дороги, там, где ручей переходит в болотистую луговину, на снегу что-то шевелилось.
– Мишка, не уезжай… Партизан утоп…
– А, чертова кукла! – злобно выругался Мишка. – Так тебе и надо! – и он с яростью вытянул коня ременкой.
А через несколько минут, понося на все лады Дунярку, повернул обратно…
Перед самым спуском в Попов ручей (как же он раньше-то не заметил!) бугрилась свежепроезженная росстань. Ну ясно – вот на чем обхитрила. Стахановка!.. Но когда он, миновав кусты, подъехал к луговине, новая боль и отчаянье охватили его: Партизан по самое брюхо стоял в ледяном сусле. Дунярка, всхлипывая, топталась спереди жеребца, тянула его за повод. Свет месяца вспыхивал на ее оледенелых валенках.
– Дуреха, бестолочь! В прелую ручьевину залезла. Вот обезножеет жеребец, тогда узнаешь!
Мишка оттолкнул Дунярку, взял повод в руки.
– Но, Партизан, пошел, пошел… Жеребец захрапел, обдавая его паром, рванулся вперед, но передние ноги его снова провалились.
– Все, хана… – махнул рукой Мишка. – Надо жерди таскать, ручьевину мостить…
…На скотный двор приехали на рассвете.
– Где вас лешак носит? Уснули? – заорал Трофим.
– А может, они дролились? Ты почем знаешь? – усмехнулась Варвара.
– Это она… – исподлобья взглянул Мишка на Дунярку и вдруг поперхнулся.
Дунярка стояла поникшая, жалкая, ковыряя обледенелым валенком грязный снег.
– Мишка, не уезжай… Партизан утоп…
– А, чертова кукла! – злобно выругался Мишка. – Так тебе и надо! – и он с яростью вытянул коня ременкой.
А через несколько минут, понося на все лады Дунярку, повернул обратно…
Перед самым спуском в Попов ручей (как же он раньше-то не заметил!) бугрилась свежепроезженная росстань. Ну ясно – вот на чем обхитрила. Стахановка!.. Но когда он, миновав кусты, подъехал к луговине, новая боль и отчаянье охватили его: Партизан по самое брюхо стоял в ледяном сусле. Дунярка, всхлипывая, топталась спереди жеребца, тянула его за повод. Свет месяца вспыхивал на ее оледенелых валенках.
– Дуреха, бестолочь! В прелую ручьевину залезла. Вот обезножеет жеребец, тогда узнаешь!
Мишка оттолкнул Дунярку, взял повод в руки.
– Но, Партизан, пошел, пошел… Жеребец захрапел, обдавая его паром, рванулся вперед, но передние ноги его снова провалились.
– Все, хана… – махнул рукой Мишка. – Надо жерди таскать, ручьевину мостить…
…На скотный двор приехали на рассвете.
– Где вас лешак носит? Уснули? – заорал Трофим.
– А может, они дролились? Ты почем знаешь? – усмехнулась Варвара.
– Это она… – исподлобья взглянул Мишка на Дунярку и вдруг поперхнулся.
Дунярка стояла поникшая, жалкая, ковыряя обледенелым валенком грязный снег.