Бремя нашей доброты   ::   Друцэ Ион

Так провожали друг друга, когда шлив разведку. Тогда гадали - вернется, не вернется. Теперь не гадают - ясно, что с этой разведки не возвращаются. И как-то радостно и горько, что они больше не вернутся.

- Постой, да что же козырь?!

Солдаты оглядываются, смотрят на танкиста долгими, непонимающими взглядами: какой козырь? Мирча ждет ефрейтора, а ефрейтора нет. Карты лежат - чистенькие, новые, улыбающиеся. Собрал, пересчитал, пошел по вагону искать партнера. Старый солдат, стоявший в дверях, сказал не оборачиваясь:

- Сошел, бедняга...

- Что же он карты не забрал?

- А зачем они ему? Он же немой, после контузии. Баловался, чтобы не скучно было в дороге...

Мирча лихорадочно вспоминает - его вдруг обожгло: ведь напарник по игре не проронил ни единого слова. Перебрал новенькие пластмассовые карты и увидел, что все они тоже немые, а эти детские улыбочки - просто гримасы ужаса...

"Вот, девушка, как все это нам досталось..."

Вагон стоял напротив какой-то небольшой станции. Приподнявшись на цыпочки, Мирча смотрел в маленькое окошечко. Рассветало. Стояли рядом с вагоном четыре высоких тополя, несколько букв, побеленных когда-то, старушка мечется с кошелкой, никак не сядет. И вдруг его осенило: "Памынтены!"

Едва успел спрыгнуть, в последнюю минуту спохватился. Круглые листочки тополей свернулись, почернели от первых заморозков. Свежий степной ветер, опоздавший к поезду, метался по перрону. Меж низеньких домиков просачивался бледный, холодноватый осенний солнечный свет.