Бремя нашей доброты   ::   Друцэ Ион

Нуца стояла, вся напрягшись, из последних сил держала свою тяжесть, чтобы передать ее в сильные, мускулистые руки Мирчи, но их, этих рук, все не было, и тогда она в сердцах спросила:

- Да ты что, уснул там?

Он не то что не спешил, он даже не откликнулся, и тогда она кинула себе под ноги подсолнух, отошла от телеги, чтобы выяснить, отчего он не откликнулся. Он не был ничем занят, он просто стоял в своей еще новой гимнастерке и долго глядел куда-то в сторону леса. Посмотрела и она туда, и ахнула, и едва прошептала побелевшими губами:

- Пресвятая матерь божья...

А они по-прежнему стояли, разглядывая друг друга издали. Они, казалось, уже не помнили друг друга и стояли незнакомцами, которым впервые довелось свидеться. Потом они оглядели друг друга как два солдата из двух разных армий, и еще посмотрели, как двое парнишек, соперничающих на сельских вечеринках, потом увидели в себе двух учеников, сидевших на одной парте, и вспомнили, что они в общем-то два лесовика, которых когда-то Онаке Карабуш ранней весной выманил из леса.

Хотя, по правде, Мирча первым вспомнил их родословную. Улыбнулся, высоко подняв правую руку, и крикнул издали:

- Привет румынским войскам!

Человек в желтом кителе румынского офицера ожил, сделал несколько шагов им навстречу, преодолев свою неподвижность, и в его походке, его осанке начал угадываться Ника, чутурский парень, сын Умного, острослов и балагур на всю деревню.