JК
Бремя нашей доброты :: Друцэ Ион
Страница: 247 из 401В нем уже зрел кузнец, и каждую свободную минутку он бежал туда, в свой уголок. Стояло ему только присесть, и весь тот ящик, все железо становилось осмысленным, ценным, очень нужным людям - надо было только чуть подрезать, или удлинить, или выпрямить.
- Плюнул бы ты на все это! - говорила мать, видя, как он мучается, чтобы ухватить ложку ушибленными пальцами. - Бросил бы ты эти железяки, они до хорошего не доведут.
Железо, однако, не успело довести его ни до хорошего, ни до плохого. Пареньком он встретил Нуцу - встретил ночью в поле, возвращаясь с полной телегой сена. Затем поженились, потом ушел в армию, а там война. Около двух лет, как и все бессарабцы, он рыл окопы в трудовой армии; потом, когда его малая родина была освобождена, его посадили на танк. Война уже шла к концу, когда ему вдруг стали сниться свежие борозды и бог знает с чего припомнился ящик с железяками и старая наковальня.
Железо, несомненно, было его судьбой. С возвращением оно стало все больше и больше занимать его, покуда не завладело всем существом. В конечном счете он стал трактористом, и железо стало его единственным другом в широком ветреном поле. С ранней весны и до поздней осени, с первой зорьки и до сумерек было одно железо вокруг. Он видел его всяким: и остывшим, и раскаленным, и бездыханным, и грохочущим, и умным, и тупым. Были времена, когда он дня не мог прожить без железа, потом видеть его не мог, после чего сник, присмирел, и вот уже четвертая осень наступала, а они все вдвоем - он и железо. И железо в конце концов доконало его.
- Плюнул бы ты на все это! - говорила мать, видя, как он мучается, чтобы ухватить ложку ушибленными пальцами. - Бросил бы ты эти железяки, они до хорошего не доведут.
Железо, однако, не успело довести его ни до хорошего, ни до плохого. Пареньком он встретил Нуцу - встретил ночью в поле, возвращаясь с полной телегой сена. Затем поженились, потом ушел в армию, а там война. Около двух лет, как и все бессарабцы, он рыл окопы в трудовой армии; потом, когда его малая родина была освобождена, его посадили на танк. Война уже шла к концу, когда ему вдруг стали сниться свежие борозды и бог знает с чего припомнился ящик с железяками и старая наковальня.
Железо, несомненно, было его судьбой. С возвращением оно стало все больше и больше занимать его, покуда не завладело всем существом. В конечном счете он стал трактористом, и железо стало его единственным другом в широком ветреном поле. С ранней весны и до поздней осени, с первой зорьки и до сумерек было одно железо вокруг. Он видел его всяким: и остывшим, и раскаленным, и бездыханным, и грохочущим, и умным, и тупым. Были времена, когда он дня не мог прожить без железа, потом видеть его не мог, после чего сник, присмирел, и вот уже четвертая осень наступала, а они все вдвоем - он и железо. И железо в конце концов доконало его.