Бремя нашей доброты   ::   Друцэ Ион

Было почему-то грустно и обидно, все казалось навсегда утерянным, и только мозг ее лихорадочно бился над тем, чтобы выяснить, куда же девалась луна. Вероятно, думала Нуца, в тех далеких, глубинных пространствах тоже, должно быть, свои войны, свои потрясения, и уж ничего с этим не поделаешь придется смириться, как мы смирились со всем остальным.

Уснула она под самое утро, и приснилось ей, что в старом родительском доме была свадьба и выдавали ее насильно замуж за какого-то остолопа. Она плакала горько, рвалась, куда-то все убегала. Чуть свет, едва проснувшись, она снова кинулась к окошку, но все было напрасно. Луны так и не было той ночью, и именно потому, что не было луны, Нуца вдруг решилась.

Встала и быстро, деловито завела свою утреннюю карусель - мыла, готовила, стирала, отчитывала и ласкала. Потом, проводив мужа, усадив ребятишек за уроки, позвала Параскицу присмотреть за хозяйством, надела самое лучшее, что у нее было, словно боялась, что все это может остаться неношеным. Связала в узелок рубли, припрятанные на черный день, адрес памынтенской врачихи, сунула узелок за пазуху и, ловким движением прихлопнув за собой калитку, отправилась в путь.

День был ветреный, дороги быстро начали просыхать, и небо, хоть и хмурилось всю ночь, теперь стало проясняться. Ветер дул северный, холодный, и чутуряне, избалованные теплым летом, засуетились, заспешили. Кто в поле, кто с поля, кто в правление, кто из правления.