Бремя нашей доброты   ::   Друцэ Ион

Микулеску не сделал их помещиками, не довел до фаэтонов, даже не смог помирить между собой. Едва вернувшись по домам, они на все смотрели глазами родителей и любили и ненавидели тех, кого любили и ненавидели родители.

Нуца Карабуш стала ткать ковер с голубенькой, очень голубенькой каемочкой, и эта каемочка в течение двух недель выветрила из ее головки почти все, чему она научилась в школе. К тому же по вечерам она пряла со своими сверстницами, и они пели песни, а что есть девичьи песни, как не чистые грезы?..

Мирча таскался за своим отцом по лесам, ставили капканы для лисиц, и так ему это понравилось, что он ни о чем, как об охоте на лисиц, и говорить не мог, Тудораке потерял колесо от предплужника и получил от отца такую взбучку, что напуганный, униженный, обходил издали и школу, и учителя, и своих недавних друзей...

Нике, правда, повезло больше всех. Его отец, построившийся под самым лесом, умел трудиться, умел наживать, но не зря же в деревне прозвали его Умным. Ему хотелось, чтобы его наследник был человеком не только умным, но еще и образованным, и вот он выводит из конюшни молодых двухлеток, запрягает, сажает рядом сына и снова едет в Сороки.

Эти стригунки в яблоках были большой его гордостью. Кто бы мог подумать, что от тех низкорослых, лоснящихся от хорошего корма кобылок родятся такие великолепные, породистые скакуны! Ему уже и теперь давали за них деньги неслыханные, но чутье ему подсказывало не торопиться, через год дадут вдвое больше.