Бремя нашей доброты   ::   Друцэ Ион

Лошадки были старенькие, время было позднее, они обиженно вздохнули и устало поплелись домой.

Вообще-то лошади не любят изъезженных дорог. Дорога для лошади - это воспоминание о перенесенных насилиях. При первой возможности они стараются свернуть со старой дороги, проложить новую, по их собственному разумению. В ту ночь лошади Николае Морару попытались выкроить самый близкий и прошли самый длинный путь до Чутуры. Они забрели в перелесок и на старых пнях чуть не перевернули телегу. Они паслись и лакомились где им только нравилось. Они промучились, заехав в какой-то болотистый овражек, и только ранним утром, когда переехали Памынтенскую дорогу и окраина Чутуры уже выглядывала из-за косогора, почувствовали вожжи.

Нуца, увы, снова плакала. Она плакала и улыбалась сквозь слезы, потому что из-за нее, из-за него, по вине их горячей молодости осталось одно воспоминание от юбочки. А ночь уже покинула их, кругом рассвело, вот-вот солнце взойдет, а с этого мягкого, сводящего с ума сена и до старенького платьица, висевшего где-то дома на гвоздике, все равно что до луны. И она плакала.

- Хватит тебе убиваться! Давай посмотрим, что там у тебя в кошелке.

Разделили хлеб пополам, нашли в белой тряпочке кусочек брынзы. Поели. Кто всхлипывал, кто веселился. Потом он вдруг погладил ее головку, мягко и неумело, как ласкал когда-то давно, в детстве.

- Давай уж выручу.

Он устроил в сене маленький колодец, запрятал туда свою любовь, наказав потереть переносицу, если вдруг захочется чихнуть.