JК
Бригадир :: Серафимович Александр
Страница: 1 из 7---------------------------------------------
Серафимович Александр
Бригадир
Aлександр СЕРАФИМОВИЧ
БРИГАДИР
Мы сидим с ним в горячей голубоватой тени наметанного скирда. Вдали недвижно стоят два комбайна. Земля голубовато парит. Комбайнеры, трактористы - кто раскинулся на еще сыроватой земле и тяжело, лицом вниз, спит, кто, полуголый, латает рубаху. Ждут, пока подсохнет хлеб после бурного ливня, чтоб опять закипела работа.
У него свислые усы и ослепительные зубы.
А на бронзовом лице навсегда застыла не то непотухающая дума, не то навеки неизбывное воспоминание. Он - крепкий, умелый, никому не спускающий бригадир.
- Так что, товарищ Сарахвимыч, зубами от смерти отодрался.
Я глянул, зубы у него блеснули из-под усов.
А лицо все такое же твердо застывшее, и никогда не смеющиеся глаза. Ему под пятьдесят.
- Как это? Когда?
Он поглядел вдаль. Степь все так же голубовато дрожала и волновалась.
- В восемнадцатом... Это каким оборотом...
Усть-Медведицкую станицу белые брали. Навалились с Усть-Хопра. Дон разлился, наши не могут подмоги подкинуть. Попы на колокольне Воскресенской церкви пулеметы вправили, белые строчат оттель. Из-под пирамиды ихняя батарея глушит.
Наши на пароме ды на баркасах на ту сторону вдарились. А так и видать, ложатся, ложатся головы, и винтовки на пароме, как подкашивает, - с колокольни-то далече берет. Под энтим берегом не выдержали наши, стали сигать в воду. Много унесло.
Серафимович Александр
Бригадир
Aлександр СЕРАФИМОВИЧ
БРИГАДИР
Мы сидим с ним в горячей голубоватой тени наметанного скирда. Вдали недвижно стоят два комбайна. Земля голубовато парит. Комбайнеры, трактористы - кто раскинулся на еще сыроватой земле и тяжело, лицом вниз, спит, кто, полуголый, латает рубаху. Ждут, пока подсохнет хлеб после бурного ливня, чтоб опять закипела работа.
У него свислые усы и ослепительные зубы.
А на бронзовом лице навсегда застыла не то непотухающая дума, не то навеки неизбывное воспоминание. Он - крепкий, умелый, никому не спускающий бригадир.
- Так что, товарищ Сарахвимыч, зубами от смерти отодрался.
Я глянул, зубы у него блеснули из-под усов.
А лицо все такое же твердо застывшее, и никогда не смеющиеся глаза. Ему под пятьдесят.
- Как это? Когда?
Он поглядел вдаль. Степь все так же голубовато дрожала и волновалась.
- В восемнадцатом... Это каким оборотом...
Усть-Медведицкую станицу белые брали. Навалились с Усть-Хопра. Дон разлился, наши не могут подмоги подкинуть. Попы на колокольне Воскресенской церкви пулеметы вправили, белые строчат оттель. Из-под пирамиды ихняя батарея глушит.
Наши на пароме ды на баркасах на ту сторону вдарились. А так и видать, ложатся, ложатся головы, и винтовки на пароме, как подкашивает, - с колокольни-то далече берет. Под энтим берегом не выдержали наши, стали сигать в воду. Много унесло.