JК
Буколические сказы :: Гергенрёдер Игорь
Страница: 116 из 241К нему чем скромней, тем дружба тесней».
Девушка расстаралась шариками крутить — Куприяныч щупает их, похлопывает: «Какие застенчивые! Поскромничай немножко — заселим лукошко. Митенька убедится в желании копытца, и сделаем наскок с пылом по голому тылу...» Подсунулся Митенька под колобки, уткнулся легонько в межеулок бритенький — решается в навздрючь-копытце заглянуть. А Куприяныч: «Скромница. Партизаночка! Коммунизм — он, чай, сладкий, крепи, миленька, пятки».
Чупятова-девчонка как вскрикнет: «Пошла, улитка, с меня!» Обернулась — а Митенька от страха и съёжься вмиг. Она: «Ой, я думала, вы улитку Митенькой назвали, а это старичок, не осиливший толчок! Ну-кось, я с ним помирюсь через рукопожатие!» Хвать Митеньку — и пожимать. Он снова набряк, Куприянычу и дышать приятно.
«Ну, хорошо. Но как ты удумала, что я улитку тебе подпущу?» — «Ой, дяденька партейный! Думала — для проверки скромности. Коли окажусь довольна улиткой, то я уж такая скромная — попаду в коммунизм даже без этого полустоячего дрючка!» Митенька тут и съёжился вовсе — несмотря на рукопожатие.
Куприяныч её руку отвёл, аптеку закрыл. «Помешала, — орёт, — с тылу насесть! Выдала врагу план партизанского наскока!» — «Откель тут враг, дядя?» — «А с чего Митенька в засаду лёг, головку притаил — не подымет?» Чупятова-девушка: «Да ну его совсем! У нас в Солдатской лядине пятнадцать ягнят второй месяц, и никакой враг не тронул, а то в дому ему враги...
Девушка расстаралась шариками крутить — Куприяныч щупает их, похлопывает: «Какие застенчивые! Поскромничай немножко — заселим лукошко. Митенька убедится в желании копытца, и сделаем наскок с пылом по голому тылу...» Подсунулся Митенька под колобки, уткнулся легонько в межеулок бритенький — решается в навздрючь-копытце заглянуть. А Куприяныч: «Скромница. Партизаночка! Коммунизм — он, чай, сладкий, крепи, миленька, пятки».
Чупятова-девчонка как вскрикнет: «Пошла, улитка, с меня!» Обернулась — а Митенька от страха и съёжься вмиг. Она: «Ой, я думала, вы улитку Митенькой назвали, а это старичок, не осиливший толчок! Ну-кось, я с ним помирюсь через рукопожатие!» Хвать Митеньку — и пожимать. Он снова набряк, Куприянычу и дышать приятно.
«Ну, хорошо. Но как ты удумала, что я улитку тебе подпущу?» — «Ой, дяденька партейный! Думала — для проверки скромности. Коли окажусь довольна улиткой, то я уж такая скромная — попаду в коммунизм даже без этого полустоячего дрючка!» Митенька тут и съёжился вовсе — несмотря на рукопожатие.
Куприяныч её руку отвёл, аптеку закрыл. «Помешала, — орёт, — с тылу насесть! Выдала врагу план партизанского наскока!» — «Откель тут враг, дядя?» — «А с чего Митенька в засаду лёг, головку притаил — не подымет?» Чупятова-девушка: «Да ну его совсем! У нас в Солдатской лядине пятнадцать ягнят второй месяц, и никакой враг не тронул, а то в дому ему враги...