Бухенвальдский набат   ::   Смирнов Игорь

Командир батальона:

— Так что же, так и погибать здесь будешь?

Ответ:

— Зачем погибать? Слышно, наша армия Днепр перешла, к границе движется, а ты — «погибать»!

— Когда еще армия сюда придет, а ты посмотри на себя — иссох весь, не дождешься.

— Дождусь! Не один я такой.

— Но нельзя же сидеть и только ждать!

— А я не только сижу и жду…

— А что же ты делаешь?

— Что, что! Работаю!

— Это на фашистов-то!

И тут вербуемый не выдерживает:

— А ты чего привязался? Ты кто такой? Хочешь, блокового позову? И чувствовалось: человек не доверяет, не идет на откровенный разговор. Он, видимо, знает двоих-троих, с кем имеет связь по подполью, от кого получает задания, и еще знает, что на всякий случай в Бухенвальде надо держать язык за зубами.

Я откровенно рассказал о всех затруднениях Николаю Кальчину. Он обещал доложить политическому Центру.

После этого меня пригласили на совещание Центра. Предупредили, чтобы я пришел на 7-й блок. 7-й блок — это лазарет в лагере военнопленных. А лагерь военнопленных за колючей проволокой. У входа стоит лагершутц-полицейский. Я останавливаюсь в нерешительности. Что сказать этому человеку с черной повязкой на рукаве? Но лицо лагершутца расплывается в приветливой улыбке, жестом он приглашает войти.

Николай Кальчин встретил меня у входа в барак, проводил вниз, в вещевой склад. Здесь полки, на них сложена кое-какая одежда, в углу груда деревянных колодок. Дверь за нами захлопнулась, и кто-то снаружи запер ее на ключ. А Николай Кальчин задвинул еще и засов.

Нас было шесть человек — пятерка Центра и я.