Бухенвальдский набат   ::   Смирнов Игорь

Для того, чтобы поднять всю эту работу в условиях глубочайшего подполья Бухенвальда, нужна была не только осторожность и хитрость, но неиссякаемая энергия и вера в начатое дело. И наши командиры обладали этой верой, энергией и силой.

Пришла весна 1944 года. Я вижу из окна своего блока, как, перепрыгивая через Лужи, по лагерю снует Валентин Логунов. Он теперь старший штубендист на 44-м блоке. В куртке и суконных брюках, в кожаных ботинках — подарок блокового Альфреда Бунцоля — он как-то весь помолодел, посветлел. Глаза запавшие, но живые. Так и кажется, что он сейчас озорно выкрикнет: «Мы еще вам покажем!»

У него на блоке образцовый порядок, люди подтянуты, аккуратны. Около пятисот человек считают себя бойцами подпольного фронта. Наш ударный батальон! Группы по 5-6 человек объединены старшим. Старшие не знают друг друга, но хорошо знают вышестоящего командира. Дисциплина железная!

Чтобы убедиться в этом, решаем провести смотр батальона. Да, да, смотр! Но это был совсем особый смотр…

На пасху, в нерабочий день, когда эсэсовцы, перепившись, не заглядывали в лагерь, а весеннее солнце игриво плескалось в лужах и лужицах, толпы заключенных ходили по улицам лагеря. Здесь в толпе затерялись и члены политического Центра, принимающие смотр, А бойцы ударного батальона стояли группами вместе со своими командирами. Каждая рота на определенной улице. — Условились, что Валентин Логунов как бы между прочим, гуляючи, обойдет улицы. Командир роты, увидя его, проследует впереди, на почтительном расстоянии.