Бухенвальдский набат   ::   Смирнов Игорь

А кроме того, он писал воззвания, проводил беседы на блоках по ночам, разъяснял суть нашей политики и политики фашистской Германии. Но главное — через него в лагерь регулярно поступали сводки Информбюро. А так как шла уже весна 44-го года и известия с фронтов были радостные, обнадеживающие, то эти сводки сами по себе были великолепной агитацией.

В Бухенвальде использовалось все легальные и нелегальные способы, чтобы добывать фронтовые новости. Постоянным источником информации было лагерное радио. Громкоговорители были не только на аппельплаце, но и на блоках. Эсэсовцы использовали их не только для объявления своих команд и приказов, но иногда переключали на трансляционную сеть Германии, и тогда мы узнавали, какие города оставили фашистские войска, где идут наиболее ожесточенные бои, и отмечали все на своей карте.

Да, у нас была карта! Самая настоящая немецкая военная карта! Владельцем ее был я. О существовании ее знали немногие. Самое любопытное, что она хранилась почти открыто — мы приклеили ее на обороте доски, на которой Ленька-штубендист резал хлеб. А попала она к нам совершенно случайно. Немцы привозили в лагерь бумажную макулатуру для уборных. Обычно штубендисты на блоках к этому хламу относились серьезно. И не напрасно. Однажды в куче бумаги нашли «Манифест Коммунистической партии». Попадались и другие весьма ценные книги. Вот так же и с картой. Как-то Ленька рылся в бумажном хламе и вдруг закричал:

— Иван Иванович! Скорее, сюда!

Смотрю, в руках у него карта наших западных областей и Польши.