Было   ::   Фолкнер Уильям

Он и уснул - наверное, пока рассказывал дяде Бадди, - а когда проснулся, день подходил к концу, и он лежал в сене на дне тряской повозки, а дядя Бадди сидел над ним на скамье точно так же, как сидел на лошади или в своей качалке перед плитой, когда стряпал, и кнут держал точно так же, как ложку, которой мешал, или вилку, которой пробовал еду. Дядя Бак припас для него хлеба с холодным мясом и кувшин пахты, завернутый в мокрую мешковину. Он поел, сидя в повозке, уже под вечер. Ехали они, наверное, быстро, потому что до дома мистера Хьюберта оставалось не больше двух миль. Дядя Бадди подождал, пока он доест. Потом попросил: "Расскажи еще раз", - и он рассказал все снова: как они с дядей Баком отыскали в конце концов свободную комнату, и дядя Бак сидел на кровати, повторяя: "Что за напасть, Кас. Что за напасть", - потом услышали шаги мистера Хьюберта на лестнице, коридор осветился, вошел мистер Хьюберт в ночной рубашке, поставил на стол свечу и стал, глядя на дядю Бака.

- Да, Фил, - сказал он. - Все-таки она вас поймала.

- Это получилось нечаянно, - сказал дядя Бак. - Клянусь бо...

- Ха, - сказал мистер Хьюберт. - Зачем вы мне говорите? Скажите ей.

- Я говорил, - сказал дядя Бак. - Говорил. Клянусь бо...

- Понимаю, - сказал мистер Хьюберт. -- Однако вы послушайте.

Они послушали с минуту. Он-то слышал ее все время. Это было совсем не так громко, как вначале; но нескончаемо.

- Не хотите ли зайти туда и еще раз объяснить, что это нечаянность, что у вас и в мыслях ничего не было, и пусть она вас извинит и все забудет? Извольте.

- Что - извольте? - спросил дядя Бак.