Бывалый человек   ::   Толстой Алексей Николаевич

Я этого не люблю, когда над культурой смеются. Вы что же думаете у нас степь велика, так нас нипочем и не возьмешь? Нет, мы пробовали шапками закидывать. Не те времена. Кинули нас на фронт, через две недели - бой. Офицеры - в новых лаковых сапогах, начисто выбриты, чистые, и нам - по чарке коньяку и папирос. В зубы, конечно, никто не бьет, но командиры говорят серьезно: "Ребята, не посрамим русского оружия, отступать невозможно, потому что, между прочим, на задних позициях - французы с пулеметами..."

- Это французы, свои же, по своим?

- А ты как думал?.. Нас для случки, что ли, туда привезли?.. Ну, хорошо. Мы в то время о культуре еще пичего не знали. Приказ: наступление. Значит - музыканты вперед, и мы - урррра, и вся недолга, грудью в штыки... А нас - и бомбометами, и огнеметами, и пулеметами, и газом, и вонью, и с аэропланов сверху, и с танков в лоб... А сзади - французы: вали! вали! Вот тебе русский человек и попал в Европу... Вам хорошо в степи портками трясти, а вас туда бы... Апро-по [Между прочим (от франц. a propos)], - как французы говорят, - апропб искрошили всю нашу дивизию. Нам, конечно, обидно это, врага мы все-таки выбили. Заняли позицию. А на другой день - приказ: отступить. Был это не бой, а демонстрация.

- Это что ж такое?

- Ну, вроде репетиция.

- А это что?

- С вами, ребята, образованному человеку говорить нельзя. Ну, вроде напоказ.

- Ага!

- Нам, конечно, растолковали, будто немцы испугались и теперь войне конец. Кто умнее, этому не поверил. Скрошить дивизию мы бы и дома могли..

1927