Бывшие люди   ::   Горький Максим

Вот, наконец, он решительно встал и пошёл к двери, оставив бумаги на стойке и кинув Вавилову:

- Погоди... не прячь их...

Вавилов собрал бумаги, положил их в ящик выручки, запер его и подёргал рукой - хорошо ли заперлось? Потом он, задумчиво потирая лысину, вышел на крыльцо харчевни. Там он увидал, что ротмистр, измерив шагами фасад харчевни, щёлкнул пальцами и снова начал измерять ту же линию, озабоченный, но довольный.

Лицо Вавилова как-то напрягалось, потом вытянулось, вдруг радостно просияло.

- Ристид Фомич! Неужто? - воскликнул он, когда ротмистр поравнялся с ним.

- Вот те и неужто! Больше аршина отрезано. Это по фасаду, а вглубь сейчас узнаю...

- Вглубь?.. Десять сажен два аршина!

- Что, догадался, бритая харя?

- Как же, Ристид Фомич! Ну и глазок у вас - в землю вы на три аршина видите! - с восхищением воскликнул Вавилов.

Через несколько минут они сидели друг против друга в комнате Вавилова, и ротмистр, большими глотками уничтожая пиво, говорил трактирщику:

- Итак, вся стена завода стоит на твоей земле. Действуй без всякой пощады. Придёт учитель, и мы накатаем прошение в окружной. Цену иска, чтобы не тратиться на гербовые, назначим самую скромную, а просить будем о сломке. Это, дурак ты мой, называется нарушением границ чужого владения, очень приятное событие для тебя! Ломай! А ломать такую махину да подвигать её - дорого стоит! Мировую! Тут ты и прижми Иуду.