JК
Царь-рыба :: Астафьев Виктор
Страница: 50 из 108Окрепнув здоровьем, он выехал из Игарки к родичам жены, в старинный приенисейский поселок Чуш, поступил работать в рыбкооп шофером.
Однажды мы всей семьей собрались и поехали в гости к братану. Как и в прежние годы, был он бегуч, суетлив, разговорчив, на здоровье не жаловался, всем норовил угодить, обрадовать радушием. Зная, какой я заядлый рыбак, посулил свезти нас с сыном на речку Опариху, чтоб отвели мы душу на хариусах.
Капля
Заманил речкой Опарихой Коля, а сам чего-то тянул с отъездом. «Вот Акимка явится, и двинем», — уверял он, то и дело выскакивая на берег Енисея, к пристани.
Аким — закадычный друг братана — уехал в Енисейск вербоваться в лесопожарники и, как я догадался, решил «разменять» подъемные, потому что не любил таскать за собою какие-либо ценности.
Я коротал время возле поселка, на галечном мысу, названном Карасинкой — хранились здесь цистерны с совхозным горючим, отсюда название, — таскал удочками бойких чебаков и речных окуней, белобрюхих, яркополосых, наглых. Шустрей их были только ерши — они не давали никакой рыбе подходить к корму.
Днем мы купались и загорали под солнцем, набравшим знойную силу, лето в том году было жаркое даже на Севере и вода, конечно, не такая, как на Черном море, но окунуться в нее все-таки возможно.
По причине ли сидячей работы, оттого ли, что курить бросил, тетки уверяют — в прадеда удался, прадед пузат был, — тучен я сделался, стеснялся себя такого и потому уходил купаться подальше от людей.
Однажды мы всей семьей собрались и поехали в гости к братану. Как и в прежние годы, был он бегуч, суетлив, разговорчив, на здоровье не жаловался, всем норовил угодить, обрадовать радушием. Зная, какой я заядлый рыбак, посулил свезти нас с сыном на речку Опариху, чтоб отвели мы душу на хариусах.
Капля
Заманил речкой Опарихой Коля, а сам чего-то тянул с отъездом. «Вот Акимка явится, и двинем», — уверял он, то и дело выскакивая на берег Енисея, к пристани.
Аким — закадычный друг братана — уехал в Енисейск вербоваться в лесопожарники и, как я догадался, решил «разменять» подъемные, потому что не любил таскать за собою какие-либо ценности.
Я коротал время возле поселка, на галечном мысу, названном Карасинкой — хранились здесь цистерны с совхозным горючим, отсюда название, — таскал удочками бойких чебаков и речных окуней, белобрюхих, яркополосых, наглых. Шустрей их были только ерши — они не давали никакой рыбе подходить к корму.
Днем мы купались и загорали под солнцем, набравшим знойную силу, лето в том году было жаркое даже на Севере и вода, конечно, не такая, как на Черном море, но окунуться в нее все-таки возможно.
По причине ли сидячей работы, оттого ли, что курить бросил, тетки уверяют — в прадеда удался, прадед пузат был, — тучен я сделался, стеснялся себя такого и потому уходил купаться подальше от людей.