Страница:
34 из 42
Стоило егопотереть меж пальцев, и пальцы становились стального цвета, блестели, как зеркало, делались скользкими и гладкими.
И в свободные от работы минуты он запускал руку по локоть в бочонок с графитом, перебирал его, пока пальцы не касались шершавого дерева. Зачем он это делал? Он и сам не знал.
Часто в цех приходил Кругляк и говорил:
-- Ну как? -- и, не дожидаясь ответа, сам отвечал: -- Все в порядке, я уже видел. Скоро пустим шихту на фильтр-пресса. -- Он волновался, подозрительно нюхая графит, сердито говорил: -- Ой, помол, помол!
В выходной день он так и не поехал прыгать натощак с парашютной вышки, а просидел до вечера в лаборатории, составляя длинные письма тресту Уралграфиткорунд и заводу. Он просил улучшить размол графита, чтобы "по крайней мере восемьдесят процентов проходило сквозь шелковое сито с десятью тысячами отверстий на квадратный сантиметр".
Действительно: сибирский графит был очень крупный, легко можно было рассмотреть отдельные листочки, из которых он состоял.
Патрикеев, щупая графит, пожимал плечами, делал круглые глаза и, переглядываясь с мастерами, смеялся так, точно у него во рту была деревянная коробочка, в которой прыгал камешек. На Кругляка он смотрел дружелюбно и снисходительно, покачивая головой и улыбаясь.
-- Под вашу личную ответственность, милейший Борис Абрамович, --говорил он, -- под вашу личную ответственность на нас двигается с Урала сто тонн этой прелести.
|< Пред. 32 33 34 35 36 След. >|