JК
Цель - выжить. Шесть лет за колючей проволокой :: Клаус Фритцше
Страница: 266 из 317Там играл баян, пели, танцевали, весело кричали женщины и девчата. Сердце у меня сжалось, выступили слезы. Вернулся я в жилой корпус, сел и написал стихи, которые привез домой в памяти.
«Красный октябрь»
Ужасно, что сделали люди с живыми людьми.
Мы были свободны – теперь мы рабы.
И много людей полегло здесь костьми
Без всякой на то их личной вины.
Живем в лагерях уже много лет
И смотрят на нас, как на грязный скот.
Морали и права в стране этой нет.
И даже любовь – как инстинкты рабов.
Подавлен безжалостно дух у людей,
И чувства все втоптаны в грязь.
Нет в сердце добра, как у диких зверей.
Для них мы враги и бездушная мразь.
Танцуют, смеются и громко поют,
А как же, такой важный праздник.
И что за забором несчастные мрут,
Их не волнует – тут горя рассадник.
Что сделали люди с живыми людьми.
Все попраны законы, соглашенья.
Из драни и тряпья на нас штаны,
Уже не остается силы для терпенья.
Видно, что одни хорошие материальные условия жизни не могут утешить тоску человека по свободе, по родине, по любви и нежности. Читатель может удивиться резкости этого взрыва чувств после того, что в этих воспоминаниях высказано столь много о великодушии русских людей, высказано столь много о преферансах, которыми мне удавалось пользоваться. Но надо же понимать, что мы жили в неволе, освобождение из которой, казалось, было отложено в далекое будущее.
«Красный октябрь»
Ужасно, что сделали люди с живыми людьми.
Мы были свободны – теперь мы рабы.
И много людей полегло здесь костьми
Без всякой на то их личной вины.
Живем в лагерях уже много лет
И смотрят на нас, как на грязный скот.
Морали и права в стране этой нет.
И даже любовь – как инстинкты рабов.
Подавлен безжалостно дух у людей,
И чувства все втоптаны в грязь.
Нет в сердце добра, как у диких зверей.
Для них мы враги и бездушная мразь.
Танцуют, смеются и громко поют,
А как же, такой важный праздник.
И что за забором несчастные мрут,
Их не волнует – тут горя рассадник.
Что сделали люди с живыми людьми.
Все попраны законы, соглашенья.
Из драни и тряпья на нас штаны,
Уже не остается силы для терпенья.
Видно, что одни хорошие материальные условия жизни не могут утешить тоску человека по свободе, по родине, по любви и нежности. Читатель может удивиться резкости этого взрыва чувств после того, что в этих воспоминаниях высказано столь много о великодушии русских людей, высказано столь много о преферансах, которыми мне удавалось пользоваться. Но надо же понимать, что мы жили в неволе, освобождение из которой, казалось, было отложено в далекое будущее.