Центровка   ::   Токарева Виктория

Но согласитесь: одно дело – уходить изжизни самой, а другое дело, когда тебя из нее выпихивают против твоей воли, даже на такси.

Я завизжала что было сил, хотя сил оставалось мало.

Разбойник увидел меня – босую, обледеневшую, завернутую в простыню. И офонарел. Стоял, как фонарный столб, с той же степенью деревянности и неподвижности.

– Что вы здесь делаете? – изумился он вполне интеллигентным голосом.

– А вы? – спросила я.

Мои губы не двигались, и я произносила слова, как чревовещатель.

– Я хотел бы пройти через вашу квартиру на лестницу. Это возможно?

– Идите, – разрешила я.

– А вы?

– Что я?

– Вы меня не проводите? Я не знаю ваших замков.

Видимо – не вор. Иначе бы замки его не смутили.

– Пошли, – согласилась я и ступила с балкона в свою комнату.

Свет горел. Я его не погасила перед смертью. Простыня на мне замерзла и стала будто из жести.

Разбойник шел за мной следом и, видимо, ничего не мог понять.

– Что вы там делали? – не выдержал он.

– Жарко стало, – ответила я.

– Вы йог?

– Йог, – согласилась я. Так было короче.

– А вам не холодно?

– Нет. Я привыкла.

Мы подошли к двери. Я отомкнула негнущимися пальцами замок и, перед тем как выпустить разбойника, посмотрела на него. И меня снова ожгло, как холодом. Я его узнала.

– Вы Онисимов?

– Нет. Не Онисимов. А кто это?

– Да так… Один…

Онисимов – моя Первая Любовь. Я училась в седьмом классе.