Час волка на берегу Лаврентий Палыча   ::   Боровиков Игорь

Похоже, весьма крепко устал он от меня за эти месяцы, особенно за последние две недели, которые мыбеспробудно пили в Платсбурге, ожидая открытия канадской границы. Это было что-то ужасное. Там, дома по ту сторону меня бросают, а я даже не могу туда вернутся, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. А у Артура – другое. Его партнеры ждут. Он ведь большие бабки теряет, застряв в какой-то непредвиденной мышеловке.

Я же, об артуровских делах совсем не заботясь, лил ему слезы в жилетку, настолько, что он улетел сегодня почти с выражением счастья на лице. Он улетел, а я остался, Шурик, совершенно один в пустом и уже не нужном мне доме. Что делать одному с тремя комнатами, куда девать всю эту старую мебель, с которой так сжился за восемь лет?

Куда девать эти углы из-за которых уже никогда не вылезет, потягиваясь, толстенный рыжий кот, не выскочит с радостным визгом ротвеллер Фенька? Как выйти в этот коридор, где уже никогда не обозначатся столь любящие меня Надя и Санька? Все они исчезли, испарились, так что получается, что я теперь только для себя. А как говорит Тора, если я только для себя, что я?

Вообще-то, Надька красиво ушла. Взяла лишь свои и Санькины личные шмотки, да детские фотографии. Остальное же: книги, фильмы, фотоальбомы нашей совместной жизни, мол, всё тебе оставляю. Я, – грит, – теперь буду читать и смотреть только англо-французское, а русское мне больше не интересно, я, блин, – канадка. Выбор сделала.