Частная жизнь Александра Пушкина, или Именительный падеж в творчестве Лермонтова   ::   Окуджава Булат

На часах председателя было то же самое.

"Нужно было составить план, - осенило меня в этом безумии, - и к каждому пункту плана подыскать примеры. Я бы читал и читал без остановки. Подошел бы ко мне председатель, чтобы напомнить, что время вышло, а из зала крикнули бы: "Пусть читает!"

Я посмотрел на председателя. Он был задумчив, и все остальные тоже. Может быть, они думали в этот момент о графе Воронцове, а может быть, о Наталье. Наверное, никто не думал обо мне, никто не подозревал, как я мечтал, чтобы пол под моими ногами разверзся, чтобы пламя охватило бревенчатый клуб, чтобы кто-нибудь крикнул: "Волки!" - и все бросились бы к окнам, а я сказал бы: "Ну, знаете, в такой обстановке..."

- Может быть, будут какие-нибудь вопросы? - спросил я у председателя как мог спокойно.

- Вы уже закончили? - спросил он без тени удивления.

- Да, пожалуй, и все, - сказал я, не слыша собственного голоса.

Тогда председатель встал и спросил:

- Какие будут вопросы? Но вопросов не было.

"Хоть бы они бросились на сцену и убили меня!" - подумал я.

- Ну что ж, - сказал председатель, - раз нет вопросов, давайте его убьем!..

Впрочем, это я так подумал, а он сказал:

- Ну что же, если нет вопросов, давайте поблагодарим товарища учителя, - и зааплодировал. Его вяло поддержали. А этот молодой, кудрявый, удачливый, с новехоньким университетским значком на груди оглядел зал торопливо, по-заячьи, и его молодые губы дрожали, и пальцы не слушались.