JК
Человек и его окрестности :: Искандер Фазиль
Страница: 266 из 443Если будет хорошо и мы вступим, - не без лукавства ответил он вождю.
Лакоба перевел ответ.
- Некогда, некогда, - сказал Сталин, нахмурившись.
Но, видимо, чудный осенний день, шашлычок, костерок, винцо, багряный лес, утыканный охраной, располагали вождя к благости, и он простил крестьянину его не вполне удачный ответ. На прощание Сталин даже сказал, обращаясь к Лакобе:
- Пусть просит, что хочет.
Лакоба перевел.
- Нам бы гвозди, - осторожно попросил крестьянин.
- Проси школу, - по-абхазски подшепнул ему Лакоба.
- Нам бы гвозди и школу, - попросил крестьянин.
Лакоба перевел.
- Будут вам и гвозди, и школа, - пообещал Сталин и уехал.
И в самом деле вскоре прислали гвозди, открыли школу, но и ввели колхоз.
С кротким юмором, рассказывая Зауру об этой встрече, старик добавил:
- Может, не надо было просить гвозди? А как не попросишь, когда такой человек велит просить?
А другой, тоже старый крестьянин, с которым Заур завел разговор о колхозе, раздраженно отмахнулся, словно он у него спрашивал о здоровье давно и безнадежно больного человека. И вдруг с неожиданным жаром выкрикнул: - У нас в деревне в тридцать седьмом году взяли восемьдесят пять человек! Это на двести дворов! И кого взяли! Кровь с молоком! От двадцати до сорока лет! Самых крепких!
- Почему? - опешил Заур. Про такое он не слыхал. Он думал, что тридцать седьмой коснулся в основном города, и ему теперь было стыдно.
Лакоба перевел ответ.
- Некогда, некогда, - сказал Сталин, нахмурившись.
Но, видимо, чудный осенний день, шашлычок, костерок, винцо, багряный лес, утыканный охраной, располагали вождя к благости, и он простил крестьянину его не вполне удачный ответ. На прощание Сталин даже сказал, обращаясь к Лакобе:
- Пусть просит, что хочет.
Лакоба перевел.
- Нам бы гвозди, - осторожно попросил крестьянин.
- Проси школу, - по-абхазски подшепнул ему Лакоба.
- Нам бы гвозди и школу, - попросил крестьянин.
Лакоба перевел.
- Будут вам и гвозди, и школа, - пообещал Сталин и уехал.
И в самом деле вскоре прислали гвозди, открыли школу, но и ввели колхоз.
С кротким юмором, рассказывая Зауру об этой встрече, старик добавил:
- Может, не надо было просить гвозди? А как не попросишь, когда такой человек велит просить?
А другой, тоже старый крестьянин, с которым Заур завел разговор о колхозе, раздраженно отмахнулся, словно он у него спрашивал о здоровье давно и безнадежно больного человека. И вдруг с неожиданным жаром выкрикнул: - У нас в деревне в тридцать седьмом году взяли восемьдесят пять человек! Это на двести дворов! И кого взяли! Кровь с молоком! От двадцати до сорока лет! Самых крепких!
- Почему? - опешил Заур. Про такое он не слыхал. Он думал, что тридцать седьмой коснулся в основном города, и ему теперь было стыдно.