JК
Человек и его окрестности :: Искандер Фазиль
Страница: 335 из 443И было непонятно, имеет он в виду представителей обоих народов или одного.
- А Буламуто? - спросил я.
- Что Буламуто, - вздохнул Борзов и неожиданно добавил: - Буламуто одинок, как я.
Но недолго пребывал он в минорном настроении. Мы начали раздеваться, и вдруг он, кстати очень заботливо укладывая брюки, ожил, мотор цивилизации заработал вновь, и он стал излагать некоторые подробности битвы с лысенковцами, якобы до этого из высших соображений утаен-ные от ушей иностранца. Мне захотелось уйти в глубокое подполье, как Буламуто, но уйти я мог только под одеяло. Я слушал его, бесплодно соображая: смог бы я его оглушить бутылкой из-под шампанского, если бы не пил на его счет и если бы бутылки не были убраны? И вдруг на полуфразе о самой вероломной проделке его научных оппонентов Борзов уснул, и я провалился в тартарары.
- Вставай, ленивец, проспишь Ленинград! - услышал я над собой его голос.
Он тряс меня, как в детстве брат. Я открыл свинцовые веки. Надо мной стоял Борзов - милый, свежий, элегантный, уже выбритый и явно готовый взбодрить приунывшую ленинград-скую интеллигенцию.
...- Хорошо, - сказал я, прерывая его лекцию, - допустим, ваши опыты увенчаются блестящим успехом. В таком случае нам, гражданам страны, по-видимому, раздадут по курице, которую мы по утрам будем выдавливать над сковородкой? Как еще обращаться с бесскорлуп-ными яйцами?
- Как? Как? - поощрительно улыбнулся он, бросив на меня быстрый взгляд.
- А Буламуто? - спросил я.
- Что Буламуто, - вздохнул Борзов и неожиданно добавил: - Буламуто одинок, как я.
Но недолго пребывал он в минорном настроении. Мы начали раздеваться, и вдруг он, кстати очень заботливо укладывая брюки, ожил, мотор цивилизации заработал вновь, и он стал излагать некоторые подробности битвы с лысенковцами, якобы до этого из высших соображений утаен-ные от ушей иностранца. Мне захотелось уйти в глубокое подполье, как Буламуто, но уйти я мог только под одеяло. Я слушал его, бесплодно соображая: смог бы я его оглушить бутылкой из-под шампанского, если бы не пил на его счет и если бы бутылки не были убраны? И вдруг на полуфразе о самой вероломной проделке его научных оппонентов Борзов уснул, и я провалился в тартарары.
- Вставай, ленивец, проспишь Ленинград! - услышал я над собой его голос.
Он тряс меня, как в детстве брат. Я открыл свинцовые веки. Надо мной стоял Борзов - милый, свежий, элегантный, уже выбритый и явно готовый взбодрить приунывшую ленинград-скую интеллигенцию.
...- Хорошо, - сказал я, прерывая его лекцию, - допустим, ваши опыты увенчаются блестящим успехом. В таком случае нам, гражданам страны, по-видимому, раздадут по курице, которую мы по утрам будем выдавливать над сковородкой? Как еще обращаться с бесскорлуп-ными яйцами?
- Как? Как? - поощрительно улыбнулся он, бросив на меня быстрый взгляд.