Чемодан   ::   Хлебникова Марина

Переполненный благодарностью, ЧЕМОДАН распахивает свою шелковую, местами потертую душу, готовый принять в нее все, и еще полстолька, и еще четвертьстолько, и еще немножечко сверх.

- Старый!

- Верный!

- Проверенный!

- Надежный! - приговаривают хозяева и, действительно, помещают в него все, и еще полстолька, и еще четвертьстолько, и еще немножечко сверх...

ЧЕМОДАН без кряхтения смыкает замки, думая, что усталость - чепуха, да и боль совсем ерундовая по сравнению с этим замечательным, ни с чем не сравнимым чувством необходимости и полноты жизни. В эту минуту в его шелковой, слегка потертой душе все на месте: слева - прохладный хлопок рубашек, справа - знакомое шуршание пакетов с бельем, в центре - легкое покалывание шерстяных свитеров, а под самой крышкой - ласковое, прохладное, родное касание шелковых блузок. Шелком к шелку, будто губами к губам, нет, щекой к щеке, нежностью к нежности...

Захваченный волшебными ощущениями, он расслабляется и не замечает, что все торопятся, и времени до поезда остается в обрез, и на улице уже давно и занудливо сигналит такси. И когда пол внезапно уходит из-под него, ЧЕМОДАН охает от неожиданности, и сердце его обрывается...

У всякого чемодана есть сердце, без которого жизнь - не в жизнь. Это сердце - ручка чемодана - простая, двойная или выдвижная с металлическими креплениями на концах. "У меня стальные крепления, - хвастался бывало ЧЕМОДАН, - такие не подведут!" Они и не подвели. Подвела истонченная, измученная тысячами рывков усталая кожа ручки.