JК
Черниговка :: Вигдорова Фрида Абрамовна
Страница: 273 из 373Обратный адрес – номер Фединой полевой почты! Жив?!
Руки не слушались, насилу я разорвала самодельный, крепко склеенный конверт.
Дорогая Галина Константиновна, посылаю Вам бумаги, оставшиеся после Феди. Тут письма, дневник… Кому же это и хранить, как не Вам и Егору. До сих пор я все это возил с собой, но теперь настали такие горячие дни – боязно. Крепко целую Вас.
Лира.
На колени мне посыпались мои письма, письма Егора и Лены. Я открыла тетрадь в картонном переплете.
«Мне всегда казалось чудным, что люди ведут дневник. Зачем? Если только для себя – к чему записывать? Свои мысли и так знаешь. Если в надежде, что кто-нибудь прочитает полной искренности не жди. А сейчас меня все время тянет к этой тетрадке. Внутри такая сумятица, что хочется разобраться. Интересно, если б тут была Г. К., сказал бы я ей? Наверно, даже ей не сказал бы. А может… Не знаю!
Не потому, что это секрет, а потому, что я не знаю, как оно называется. То есть, кажется, знаю, но дело не в этом.
Это из меня не уходит. Я не могу этого выбить из себя.
К Полярному я шел пешком. И все было ничего, пока я не дошел до самого Полярного, а здесь как раз мне захотелось бежать, потому что у меня кончилось всякое терпение. Потом у двери клуба я зачем-то начал свистеть и свистел все время, пока шел по коридору. Потом открылась дверь библиотеки. Вышел какой-то майор. Я понял, что она на месте, хотя боялся повернуть голову в ту сторону. Я щекой видел, что она на месте. Она сидела около стола. Против нее сидел лейтенант, за стойкой, не там, где читатели.
Руки не слушались, насилу я разорвала самодельный, крепко склеенный конверт.
Дорогая Галина Константиновна, посылаю Вам бумаги, оставшиеся после Феди. Тут письма, дневник… Кому же это и хранить, как не Вам и Егору. До сих пор я все это возил с собой, но теперь настали такие горячие дни – боязно. Крепко целую Вас.
Лира.
На колени мне посыпались мои письма, письма Егора и Лены. Я открыла тетрадь в картонном переплете.
«Мне всегда казалось чудным, что люди ведут дневник. Зачем? Если только для себя – к чему записывать? Свои мысли и так знаешь. Если в надежде, что кто-нибудь прочитает полной искренности не жди. А сейчас меня все время тянет к этой тетрадке. Внутри такая сумятица, что хочется разобраться. Интересно, если б тут была Г. К., сказал бы я ей? Наверно, даже ей не сказал бы. А может… Не знаю!
Не потому, что это секрет, а потому, что я не знаю, как оно называется. То есть, кажется, знаю, но дело не в этом.
Это из меня не уходит. Я не могу этого выбить из себя.
К Полярному я шел пешком. И все было ничего, пока я не дошел до самого Полярного, а здесь как раз мне захотелось бежать, потому что у меня кончилось всякое терпение. Потом у двери клуба я зачем-то начал свистеть и свистел все время, пока шел по коридору. Потом открылась дверь библиотеки. Вышел какой-то майор. Я понял, что она на месте, хотя боялся повернуть голову в ту сторону. Я щекой видел, что она на месте. Она сидела около стола. Против нее сидел лейтенант, за стойкой, не там, где читатели.