Черниговка   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

Щеки впалые,из-под платка выбиваются светлые волосы. И я вдруг подумал, что она некрасивая. Но мне уже все равно – красивая или нет. Разве в этом дело? Я ее остановил на мосту, хотя она торопилась и была, наверное, голодная, усталая. Взял ее руку и молчал. От раскаяния молчал. От раскаяния, что я завтра уже не буду здесь, а ничего о ней не спросил, ничего о ней не знаю. Почему она приехала в Полярный, к брату? Может, у нее погибли мать, отец? Как доехала сюда? Лицо у нее измученное. Может, ей помочь надо было – ну, например, вместо нее за хлебом сбегать или пол в квартире вымыть, я ведь хорошо полы мою. Да мало ли чего, разве сразу придумаешь? А я был занят, я подсчитывал, кто к ней подходит за книжками. И собой занят, своими переживаниями. Она сказала:

– Ну что, Федя, так и будем стоять и людей смешить?

– Да, да, Нина Алексеевна, а может, вам чего-нибудь поднести?

– Да что же нести, у меня только сумка.

И правда, у нее в руках была только сумочка. Я проводил ее до дверей. Она сказала:

– Ну что, Федя, сумку-то вы мне отдадите?

И вдруг я еще крепче, изо всех сил вцепился в эту сумку, закрыл глаза и прижал ее к лицу. Кто-то спускался с лестницы, и я опомнился. Какое доброе, какое грустное у Нины лицо. Бывает же такая красота.

Мне хотелось сказать: «Я люблю вас». Но я не мог, потому что мне горло перехватило. Побежал вниз. Стал толкать дверь, а она открывается на себя.

– Нина Алексеевна, Нина Алексеевна, а у меня завтра вылет! – вот только это и сказал.